Мне было двадцать лет, и оглядываясь назад, скажу, что можно было бы выглядеть и поприличнее. Я пухленькой была, зубы кривоватые, а одевалась по принципу — главное, чтоб было тепло.
— Татьяна, зрители уже оценили новое шоу «Дуэты» на канале «Россия». В том числе и ваше выступление с Ольгой Бузовой. На «Ютубе» — почти полмиллиона просмотров.
— Да? Интересно... Мне приятно. Думаю, что это все благодаря Оле, потому что она — человек неординарный.
Там, где Бузова появляется, уж не знаю, почему так происходит, все тут же воспринимается либо с восторгом, либо в штыки. При этом даже если ругают, все равно смотрят! Чего стоит ее выход на сцену МХАТа, о котором не высказался лишь ленивый. Зато, насколько я знаю, театр поставил рекорд по посещаемости.
Лично я так и не решилась играть в театральных постановках, хотя меня звали. Не хочется лишний раз получать пинки. Знаю особенности своей речи: говорю быстро и невнятно. Плюс еще голос глухой, который не расслышать с галерки. А вот Оля решилась, молодец!
— А что вас связывает с Бузовой? Ведь по правилам шоу участники должны иметь что-то общее или быть противоположностями.
— Только то, что мы обе были замужем за футболистами, и все, пожалуй.
Но когда артисты никак не связаны, это даже интереснее. Честно признаюсь, я не представляла даже близко, с кем пою. Ведь голос напарника слышен только в наушнике, и он неузнаваемо изменен — «и-и-и». Невозможно было понять, кто поет — мужчина или женщина. Канал тщательно оберегал тайну. Кто-то, видимо из администраторов, обронил случайно листочек с именами артистов, а я нашла. Так там были обозначены лишь песни и время репетиции. На сцену вызывали не по именам, а названием песни. Интрига всех нас раззадорила, и в результате — неподдельные эмоции при поднятии занавеса. Вообще, само шоу очень интересное. Петь живьем под оркестр да еще не свои песни, а новые — это здорово.
— Ольге Бузовой после ее финальной речи сразу же «прилетело» от зрителей. Она долго-долго говорила что-то про сильных женщин и в итоге выдала, что Татьяна Буланова — певица ей под стать. Вас это не задело?
— Мне кажется, что ее не так поняли. Ольга имела в виду, что мы обе женщины с непростой судьбой и я как личность ей под стать.
— А то, что она не дала вам слова сказать, как восприняли? Не захотелось потянуть одеяло на себя?
— Человек хочет выговориться — пусть. Тянуть одеяло на себя мне вообще никогда не хотелось. Я ведь человек команды. Начинала выступать не как певица Татьяна Буланова, а как солистка группы «Летний сад». Мне наоборот нравится, когда я не одна на сцене. Не люблю быть в центре внимания... Понимаю, что для артиста это совершенно неуместное качество.
Фраза «Пусть что угодно пишут, кроме некролога» — это не про меня. Хочется работать так, чтобы говорили хорошее. Кстати, я и в Москву до сих пор не перебралась именно потому, что здесь постоянно что-то происходит, это угнетает. Приезжаю на два-три дня по делам и — обратно, в норку, восстанавливаться. Такой получается внутренний конфликт, когда понимаешь особенности публичной профессии, но не хочешь играть по правилам.
— Разве не обязательно постоянно где-то появляться и о себе напоминать, чтобы не получить штамп «сбитый летчик»?
— Сейчас есть Интернет, так что нет надобности мелькать по разным телешоу. Не скажу, что я никогда не хотела славы. Хотелось и признания, и принятия публикой, но когда этого добилась, внимание посторонних начало угнетать.
Я боюсь сцены, публики... Филипп Киркоров выходит и кайфует, а мне хочется спрятаться. Поэтому с удовольствием была бы чьим-то голосом. Пусть человек получает цветы и признание, а я — удовольствие от того, что пою. Не люблю хайповать и не уважаю хайпующих, потому что достичь цели любой ценой, даже если потребуется выпрыгнуть из штанов, не моя история. Между прочим, мы когда-то раскрутились благодаря кассетам, а не потому что смогли пробиться на телевидение. Первый эфир состоялся на ленинградском ТВ. Мы участвовали в конкурсе «Шлягер-91», где наша песня «Не плачь» получила Гран-при. Выступления проходили в концертном зале «Октябрьский», участников в тот год было порядка тридцати человек. Сережа Рогожин, Наталья Ступишина, которая пела: «А ты не летчик, а я была так рада». Помните? Никакого жюри у «Шлягера» не было. Голосовали зрители. Каждому еще на входе выдали листочки, которые просили опускать в пакеты с именами участников. Их развесили по всему фойе на колоннах.
Борьба разгорелась нешуточная, и когда у кого-то из музыкантов полные пакеты вдруг стали пустыми, мы быстренько поставили человека рядом с нашим пакетом: «Стой, чтобы ни одна сволочь не тронула!»
— Что давала победа, Таня?
— Да ничего не давала... Нет, вру. Группа «Невский проспект» получила приз — полушубок из чернобурки. Нам же достался телевизор «Самсунг», который мы продали за хорошие деньги и поделили на четверых. Импортная техника была в дефиците. Я купила первую свою кожаную куртку.
— А как вы раскрутились за счет кассет? Кто их приобретал, если группу еще не знали?
— Коля ходил по ларькам (Николай Тагрин — основатель группы и первый муж Татьяны. — Прим. ред.) и бесплатно раздавал кассеты. За сколько их потом продавали, не знаю. Цель была не заработать, а сделать так, чтобы о нас вообще узнали, стали слушать.
Вскоре песни разошлись по всей стране. Помню, бывшая жена нашего гитариста Саши Порталимова рассказывала, как ее расспрашивали знакомые:
— Какая Буланова из себя? Опиши!
— Ну, такая... блондинка!
— Мы так и думали.
Это сейчас в Интернет вышел и сразу все знаешь, а тогда же не было ничего.
Мы с Колей встретились в декабре 1989 года, в 1990-м записали первую песню, затем альбом, а в 1991-м появилась «Не плачь» и мы отправились на наши первые гастроли — по Прибалтике.
— За два года добились узнаваемости. Сейчас можно стать популярным за два часа.
— Да. Если песня яркая, ее запомнят — и понеслось... Уже можешь паковать чемоданы и ехать выступать. Сравнивать то время и нынешнее вообще нельзя, потому что тогда ничего не было в принципе. Ни микрофонов, ни ушных мониторов, ни колонок, ни гримерок, ни нормальных гостиниц.
Сейчас у каждого артиста в ухе энейр, сделанный по форме ушной раковины. Это спасение! Настраиваешь звук под себя как хочешь. Есть райдер, где указываешь все свои требования, да и сами условия стали совершенно другими.
— Шоу-бизнес кажется теперь невероятно легким и приятным. Наверное, поэтому все больше родителей спят и видят, как бы своего ребенка отвести на какое-нибудь музыкальное шоу и сделать его знаменитым.
— Шоу-бизнес жесток. Тем родителям, которые туда своих детей пихают, я посоветую сто раз подумать. Прежде чем получить миллионы рублей и восторженные отклики, нужно съесть бочку дерьма. Абсолютно все будут вашего ребеночка пинать. Выскочек нигде не любят. Особенно тех, у кого здорово получается.
И вообще, народ у нас подчас жестокий... Не стоит забывать, что мало добиться успеха, надо его удержать. Постоянно пахать, не останавливаться на достигнутом, не лениться, иначе забудут очень быстро. Появляются другие девочки и мальчики, гораздо успешнее и моднее, чем ты. Да и время бежит с невероятной скоростью, не всем хватает мудрости, чтобы спокойно перейти из тренда в классику.
Не все выдерживают ритм и правила шоу-бизнеса, поэтому нередки, к сожалению, случаи, когда артисты выходят в окна. Наш бизнес — для взрослых, в него надо приходить с уже окрепшей психикой.
Мне был двадцать один год, а если бы тринадцать, то все для меня плохо кончилось бы.
— Папики — спонсоры? И разные другие соблазны?
— Если девочка с головой на плечах и с характером, то это нестрашно. А если нет, то проблемы она найдет где угодно, необязательно в шоу-бизнесе.
— Интересно, кто ваши сегодняшние слушатели?
— Молодежи много, что для меня странно, честно говоря. Но больше людей взрослых — тридцать пять плюс. Они выросли на моих песнях и сейчас ностальгируют с легкой грустью. Помимо того что им хочется слушать хорошую музыку, так еще — мысленно вернуться в то время, когда они были моложе, веселее, счастливее.
— Вы с каким чувством вспоминаете девяностые? Многие артисты рассказывают о вынужденных встречах с представителями уголовного мира...
— У меня таких встреч было мало, буквально две-три. Первый раз это произошло на какой-то приличной питерской тусовке. Кажется, открывали кафе. Помимо нашей группы было полно других музыкантов.
Какой-то парень просто захотел познакомиться, пришел за кулисы поболтать, попросил у Коли наш номер телефона. Тот дал. У парня на лице же не написано, что он бандит. А спустя короткое время к нам пришли ребята из уголовного розыска. Оказалось, что того человека убили, а в его записной книжке — Колин номер телефона. Причем домашнего. Девяностые были бандитскими, но в моей памяти они остались гастрольными. С осени 1991-го до начала нулевых мы дома были считаные дни. Физически тяжело приходилось... Но других вариантов не было.
Саша, наш с Колей сын, родился в 1993 году. Тогда даже памперсов было не достать, а если случалось, то заплатить за них надо было огромные деньги. И детское питание покупали по цене французского шампанского. Для меня был выбор: либо сидеть дома и пеленки гладить, либо вкалывать, но быть в состоянии обеспечивать ребенка. Я считаю, что не делала ошибок в жизни. Хотя Сашу было очень жалко, он, бедный, натерпелся. В глазах застывали слезы, когда мы с Колей уезжали — то на новогодние выступления, то на гастроли, которые длились три-четыре недели. Но что поделать, наша профессия обеспечивала всей большой семье комфортное существование.
— Жили с родителями?
— Нет, отдельно. У Коли была прекрасная квартира на Васильевском острове. Все, что мы зарабатывали, складывалось не в одну кубышку, а делилось пополам, поэтому я небыстро накопила на квартиру для своих родителей. Хотела перевезти их поближе к нам, чтобы в те редкие дни, когда мы возвращались в город, не тащиться на другой его конец повидать сына.
Через год умер папа... Тогда мы забрали маму к себе и почти до самого развода жили все вместе. Чтобы было куда вывозить Сашу летом, купила дачу под Питером. И — на всякий случай — обзавелась еще маленькой квартирой в Москве, у «Полежаевской». Район хороший, но дом простенький. Зато сама заработала! Все сама... И уважаю себя за это. У нас никогда не было запредельных гонораров, поэтому на большие покупки приходилось долго откладывать.
Все надеюсь, что когда-нибудь возьмусь за ум и разбогатею. Пока же только деньги появляются, как — фух! — и опять их нет. Я транжира.
— Если бы не те яркие песни, по которым зрители запомнили Татьяну Буланову, что делали бы? Существовал план Б на случай неудачи?
— Нет... Нырнула в омут с головой. Собственно, как и музыканты нашей группы. Первый альбом у нас не пошел. И первое исполнение «Не плачь» оказалось провальным, а мы рассчитывали, что песня выстрелит. Нас буквально освистали! Ждали группу «Кар-Мэн», а тут мы на разогреве... Но это неважно.
Собрались после этого с музыкантами, сидим думаем: что дальше? Денег ноль, альбом делали на последние. Экономили как могли. Все восемь песен записали за рекордные четыре часа — это студийная смена. Тут же надо было свести. И все же нам повезло, потому что дальше песня раскрутилась и полилась из каждого утюга.
— Что считаете самым главным везением в жизни?
— То, что Бог дал способности. То, что встретила Колю. Он мне говорил: «Люди учатся в консерватории пять лет, чтобы так петь. А тебе все легко дается». Я окончила музыкальную школу, но со скрипом. Даже стыдно об этом вспоминать.
— Где вы встретились с Николаем?
— Он был знаком еще по группе «Яблоко» с моим преподавателем по вокалу в студии мюзик-холла Михаилом Мееровичем Вайнманом. Сейчас Михаил живет в Израиле. Невероятно талантливый человек, пишет красивую музыку, но немного не для наших широт, в стиле Фила Коллинза. Одним словом, они случайно столкнулись в метро. Коля сказал, что ищет солистку для своей новой группы, спросил, нет ли кого на примете. Михаил ответил: «Есть одна, приходи завтра в студию...»
Коля прихватил еще одного музыканта, чтобы оценить претендентку, они пришли. Мне было двадцать лет, и оглядываясь назад, скажу, что можно было бы выглядеть и поприличнее. Я пухленькой была, зубы кривоватые, а одевалась по принципу — главное, чтоб было тепло.
— Вы как свое будущее в то время планировали?
— Думала, что буду выступать в мюзик-холле, ездить за границу. Или в ресторане петь.
На Колю и его приятеля я внимания не обратила — мало ли кто зашел к Мирычу. После занятий укуталась потеплее и помчалась к трамвайной остановке. Я тогда перенесла простуду, поэтому боялась снова заболеть, на улице было холодно. Поверх пуховика обмоталась толстой шалью. Причем так плотно, что и лица не было видно. Одни глаза. Марфушка! И тут слышу голос сзади:
— Таня! А вы не хотите записать песню?
Оборачиваюсь и вижу того мужика, который заходил в студию. Он взрослый уже был, двадцать восемь лет!
— Песню? Ну, можно...
Коля сажает меня в «Ниву», где уже сидели Саша Порталимов и Андрей Боголюбов, ценитель женской красоты. Это он спустя время напишет песню «Не плачь». Но пока осмотрел меня придирчиво и отвернулся. Позже сказал ребятам: «Вы издеваетесь? Какая из нее солистка?!» Но поскольку Коля с огромным уважением относился к Михаилу Мееровичу, не стал меня браковать. В машине Саша спросил:
— Ты умеешь петь как Си Си Кетч?
— Нет, — говорю, — такие завихрения не умею.
А Коля спросил, кто я по гороскопу, и обрадовался, что Рыбы.
— Какая тебе разница? Ты же не слышал, как я пою.
В тот вечер мы договорились, что на следующий день они меня заберут после занятий, поедем домой к Коле и там я им спою. Так и получилось. Коля еще был женат на своей второй жене, так что Рита тоже присоединилась к слушателям. Я спела песню «В горнице» и что-то еще. Саша сказал: «Как человек кайфово поет!» Тогда же решили записать первые три песни. А вскоре мы с Колей полюбили друг друга, несмотря на мой лишний вес и разные изъяны, и поженились.
Ему-то все нравилось, а я постоянно выискивала в себе недостатки. Впервые себе понравилась, когда начала принимать тайские таблетки для похудения и скинула килограммов двадцать. Я весила сорок четыре кило и просто летала от счастья и от вещества, которое входило в состав таблеток. Мощного стимулятора нервной системы... Хорошо, что вскоре хватило ума отказаться от их приема.
— Надо же! Изящная натуральная блондинка с ямочками на щеках — и такие комплексы!
— Я шатенка от природы. Это мама предложила осветлиться, когда мне было четырнадцать. Купила осветляющий шампунь за девяносто копеек в галантерее, а аммиак — в аптеке. Оказалось, что ее выбор был правильным, кто знает, как иначе сложилась бы моя профессиональная жизнь.
— Таня, а вы себя не чувствовали самозванкой? Ну действительно, многие наши музыканты десятилетиями идут к славе, а вы спели несколько песен и проснулись знаменитой!
— Когда в 2004 году мне присвоили звание заслуженной артистки России, брат сказал: «Ну вот! Теперь это не самодеятельность!» Первый раз со всеми нашими небожителями я столкнулась году в 1992-м... Был тогда такой предприниматель Игорь Попов из Риги, который устраивал концерты «Фортуна» в зале «Октябрьский». Они шли в прямом эфире на одном из телеканалов. Рядом Пугачева, Ротару, Малинин, Буйнов, Пресняков. Я только мысленно ахала и глазам не верила: «Вау, я тоже здесь!» С подачи Игоря Попова мы с Колей познакомились с Владимиром Матецким, и появилась песня «Как бы не так».
Спустя несколько лет, на наших первых сольных концертах в Московском театре эстрады, за кулисы пришла Алла Борисовна и сказала какие-то очень приятные слова. Ольга Кормухина тоже очень тепло ко мне отнеслась, мы до сих пор по-дружески общаемся. Но были, конечно, и те, кто смотрел свысока и даже не считал нужным отвечать на мое «Здравствуйте».
— В Сети наши «добрые» люди вам пишут, чтобы к логопеду сходили. Никогда не переживали по поводу дикции?
— Всем волнующимся говорю, что это моя фишка. И признаться, никогда не считала, что у меня есть недостатки дикции. Я не картавлю, все звуки произношу. Но когда училась в школе мюзик-холла, наш преподаватель по сценической речи — Евгения Ивановна Кириллова — назвала меня речевым инвалидом. Она много лет преподавала в театральном институте и готовила артистов драмы. Мы стали заниматься, я начала отслеживать шипящие, старалась, чтобы они звучали максимально четко. В какой-то момент это просто-напросто меня задолбало. И я решила так: мне лично мои «Ш» и «Ж» никак не мешают. Кому не нравится, пусть не слушают.
— Вы на эстраде тридцать лет и до сих пор вызываете живой интерес. Как думаете, сколько за месяц в Сети запросов по вашему имени?
— Никогда не задумывалась. Тысяч двадцать, может быть?
— Нет, почти миллион.
— Миллион в месяц? Видимо потому, что сама того не ведая, оказалась замешана в секс-скандале.
Мне позвонили из одного издания и спросили, как я отношусь к харассменту. Ответила, что ужасно. Но ведь несправедливо, что женщина добровольно откликнулась на предложение мужчины, чтобы получить роль, должность, что-то полезное для себя, а спустя двадцать лет вдруг начинает вспоминать и топить мужика. «Это же проституция», — сказала я. И началось: «Буланова назвала жертв сексуального насилия проститутками». Я такого не говорила и сказать не могла, потому что жертвы — это жертвы, я им глубоко сочувствую. А девушки Харви Вайнштейна — это люди иного склада.
— А вам мужчины предлагали что-то взамен на благосклонность?
— Был однажды случай. Как раз на «Шлягере-91», о котором я рассказывала. Один из спонсоров этого фестиваля, после того как наша группа получила Гран-при, подсел ко мне за столик на aфтепати. Человек солидный, что-то ласково говорит, я даже не успела понять что. Подскочил Коля и отправил меня домой. У нас уже была назначена дата свадьбы, и он усмотрел в поведении солидного дядьки угрозу для целомудрия невесты. Дома он мне сказал прямым текстом, что означают все эти шуры-муры. Я-то решила, что дяденька просто проникся нашим творчеством.
Спустя пару дней раздался телефонный звонок. Помощник того спонсора! «Татьяна, как вы смотрите на то, чтобы встретиться с этим человеком? Артистка В., — и называет ее имя, — уехала в Канаду благодаря дружбе с моим шефом». Ответила, что спасибо большое, сама как-нибудь...
— Помимо вашего высказывания на тему харассмента еще многое другое интересует публику. Например ваши разводы, свадьбы. Когда вы расстались со вторым мужем, Владиславом Радимовым, бульварные издания долго гадали почему.
— Вы не представляете, как я держала удар! Понимала, что сейчас начнется в прессе... Влад все же был звездой тогда: футбол, «Зенит»... Сам развод — не очень приятное действо, да и причину, а она некрасивая, не хотелось предавать огласке. В итоге мы оба молчали, и это затушило волну любопытства.
— И каждый пусть домысливает в меру своей фантазии, что такое некрасивая причина.
— Да... Я очень сильный человек, а Владу нужна мягкая женщина. Но выяснили мы это только лет через пять после свадьбы. К сожалению... Понять это можно было гораздо раньше, а я все пыталась делать хорошую мину при плохой игре.
— Когда вы начали встречаться, будучи замужней дамой, приходилось тщательно маскироваться? Ведь в Питере вы с Радимовым — известные люди.
— Нет, потому что я сразу сказала Коле, что разводимся. Он очень переживал, а мне было больно от того, что я делаю больно ему, но не могла иначе. Влюбилась! С Николаем мы прожили вместе тринадцать лет. С Владом — одиннадцать.
— Я так понимаю, что вы человек эмоциональный. Если влюбляетесь, то шашку наголо и — понеслась?
— Да. И наплевать вообще, что думают, ведь вот оно, вот!
— Как дети воспринимают ваши разрывы? Спустя годы вам приходится слышать упреки?
— Нет. Когда я решилась развестись с Колей, то подошла к Саше и сказала прямо. Он спокойно отреагировал: ну ладно... То же самое и с Никитой.
— Они общаются с папами?
— Да, пожалуйста! В любое время. Я только за. Был период, когда Саша с Колей не виделись. Оба разобиделись: Саша на что-то свое, Коля — на то, что сын принял моего нового мужа. Но может быть, я ошибаюсь. Зато когда они снова начали общаться, у меня просто камень с души упал.
— Многие считают, что с бывшими надо оставаться друзьями.
— А зачем? Нет, с Колей мы друзья, по-прежнему работаем вместе. Если что-то в жизни случается, друг друга поддерживаем. Например когда хоронили своих мам...
— А с Радимовым дружить не получилось?
— Нет, и это его инициатива.
— Что скажете, Татьяна, тем женщинам, которые тоже очень много работают и мало видят своих детей? Грызть себя, обвинять в том, что плохая мать, или принимать ситуацию?
— Не надо оправдываться! Никто не виноват в том, что нам, женщинам, приходится тащить на себе семью. В чем вина? В том, что мужик придурком оказался? Что не смог обеспечить так, чтобы женщина посвятила себя детям?
— Скоро ваш старший женится? Видела ваши посты в «Инстаграме*».
— Я очень жду этого момента. Он уже сделал предложение своей девушке, но со свадьбой они пока тянут.
— Кольцо он сам купил?
— Кольцо подбирала я. Саша попросил помочь в выборе, а в итоге решила сама и купить. Из ювелирного присылала сыну фотографии понравившихся моделей. Заплатила сама, потому что в тот момент Сашка не много зарабатывал.
— А девочка вам нравится?
— Хорошая девочка. Спокойная, воспитанная. Я не влезаю в их отношения, смотрю только на то, насколько счастлив Саша, не страдает ли, не переживает...
— Детям нужно помогать, как вы считаете? Квартиру купить к примеру. Или пусть сами крутятся?
— Квартиру я действительно Саше купила. Но это была последняя воля мамы. Она много лет копила на первый взнос и когда умерла, я решила сделать так, как она хотела. Пришлось взять ипотеку, но я уже смогла ее выплатить. Ремонт мы совместно с Колей помогли сделать.
— Интересно получается: вы добились всего сами, а детям, значит, надо нести подарки на блюдечке?..
— Сашку я не ограничивала в детстве, потому что считала, что не имею на это права — и так его не вижу... В итоге сын вырос совсем неизбалованным. Хотя он сейчас говорит, что экономил на завтраках, потому что карманных денег не хватало. Никита, ему четырнадцать, тоже не теряет связи с реальностью. Нет такого — вот хочу, и все. Недавно попросил меня добавить денег на какую-то игру и сразу же перечислил мне все свои сбережения — порядка двух тысяч рублей. Мужчина! А когда я выплачивала ипотеку, сказал: «Мама, забери всю сумму, которую мне подарили на день рождения». Конечно, я не взяла, но про себя отметила, какой у меня взрослый младший сын.
— Под одним из ваших видеоинтервью увидела десятки возмущенных комментариев: «А что это у вас сын бариста?!»
— Подруги тоже периодически говорят: «Тебе не стыдно? Ты — известная артистка, не можешь, что ли, сходить к губернатору?» А что я ему скажу? Устройте моего сына в Газпром? Или куда? Саша сам выбрал профессию, она ему нравится, и я горжусь своим сыном. Вот если бы ему кто-то палки в колеса вставлял, тут я возмутилась бы и вмешалась. А вообще, стыдно своих детей тянуть, устраивать на теплые местечки и жить за них.
Саша собирается работать в торговле, это не работа мечты, но он как уже взрослый человек понимает, что нужно зарабатывать.
— Таня, спрошу о вашем нынешнем избраннике, который моложе вас на девятнадцать лет. Сомнений не было, когда роман только начинался?
— Мы вместе уже два года. До того как со мной это все произошло, я была убеждена, что ТАКАЯ разница в возрасте невозможна. Хотя второй муж был младше на шесть лет и это совершенно не чувствовалось. И вот пожалуйста, девятнадцать — не хотите?! Валере нравятся женщины старше его.
— Его родители — ваши ровесники?
— Нет, старше. И в их лице я обрела маму и папу. Валера нас познакомил месяца через два после того как мы начали встречаться. Очень в тот вечер волновался, потому что любит своих родителей, они у него замечательные. Мама петербурженка, а папа из Краснодарского края, но в нашем городе живет с юности.
Мы встретились в ресторане, на юбилее папы, все было очень мило и учтиво. Валера, увидев реакцию родителей на меня, буквально расцвел.
— Валерий был женат?
— Нет, ни разу. И детей у него нет.
— В одном интервью вы говорили, что если мужчина не женится в первый год, то на второй — пусть идет лесом. Вы вместе два года, убеждения изменились?
— Ловлю себя на мысли, что уже немного боюсь официальных церемоний и не знаю, насколько это нужно в моем возрасте. С другой стороны, я по-прежнему убеждена, что когда люди женятся, они сообщают тем самым о своих намерениях. И о том, что поиски окончены. Кто-то говорит, что штамп — это фигня. Так если фигня — поставь! Конечно, иногда проскальзывают мысли: мне будет почти семьдесят, а Валере всего лишь пятьдесят... А потом думаю — ну и что?
Я очень его люблю и хочу, чтобы мы вместе старились.
— Иногда проблема поколений в том, что говорить сложно. Партнер не понимает, о чем речь, он ведь рос в другом времени.
— Я периодически его подкалываю: «Ты, Валера, еще маленький! А ты пионером был? Нет! А октябренком уж и подавно». У него на лице желваки начинают ходить, не понимает таких шуточек. Ужасно злится, а я смеюсь.
Мне прикольно все, что со мной происходит. Я же не искала молодого партнера, все само случилось. Мне нравятся наши с Валерой отношения, их доверительность и открытость.
Он знает пароль на моем телефоне, я — на его. В предыдущих отношениях — с паролями, тайными переписками — я устала от напряжения. Уходит доверие, и на этом все заканчивается.
— О чем вы разговариваете с Валерой? Вы из разных кругов.
— Обо всем абсолютно. Единственное, чего он не любит, это когда я начинаю рассказывать о своих прошлых отношениях, говорит: «Обожаю тот момент, когда ты начинаешь вспоминать своих мужиков».
— Западные актрисы хвастаются своими молодыми любовниками, а наши почему-то оправдываются.
— Нет, я не оправдываюсь. Просто не хочу предавать нашу историю широкой огласке, ходить с Валерой по мероприятиям и демонстрировать его как трофей. Он человек непубличный и не хочет лишнего внимания. Однажды по телевизору мельком показали наши совместные видео из «Инстаграма*», так ему написали бывшие одноклассники. «Не такой славы я хотел», — сказал Валера.
Самое главное качество, которое я в нем ценю, это заинтересованность и желание защитить. Он за меня — горой! Мама была единственным человеком, который жил моими интересами. Записала новую песню, встретила знакомого, обрадовалась чему-то или огорчилась — буквально все я рассказывала маме. После ее смерти мне не с кем было поделиться. Детям не надо, а вот Валере реально интересно! Быть замужем — это значит, что за мужчину всегда можно спрятаться и оставаться в безопасности. Для меня это очень важно!
— А деньги неважны? Мужчина в тридцать три года вряд ли в состоянии зарабатывать больше, чем популярная артистка.
— Валера молодец, он постоянно развивает свой бизнес, много работает и очень старается. Все, что зарабатывает, несет в семью. Нередко подкидывает моим детям. И своим родителям конечно.
— Ваши мама и папа прожили вместе всю жизнь, у вас же за плечами два развода. Как вам кажется, родительский сценарий важен или он на нас не влияет?
— Родители поженились в 1956 году, а папа умер в 1998-м. Жили хорошо, но, конечно, случались и ссоры.
К сожалению, нельзя взять родительскую схему и жить по ней. Нужно искать своего человека, анализировать, что между вами происходит, не закрывать глаза, если что-то не нравится. Ведь уже через месяц общения понимаешь, твой человек или нет. Даже какой месяц? Два раза встретился — и уже понятно. Но мы, женщины, часто обманываем сами себя, не желаем замечать очевидного. За это и расплачиваемся разводами.
Первый случился потому, что я влюбилась. Второй — потому что разочаровалась. Думаю, со вторым мужем в итоге не сложилось еще и из-за того, что мы оба из публичных профессий. Он ревновал меня к успеху и вообще к делу. Век футболистов намного короче, чем у артистов. Мы можем быть востребованы хоть в восемьдесят, а они — нет. А ведь популярности хочется, и признания, и разных теплых слов от фанатов.
Когда супруги начинают состязаться в том, кто круче, наступает конец отношениям. Конечно мужчина круче, он же мужчина! Может быть, моей ошибкой во втором браке было то, что я слишком многое на себя брала. И предоставляла абсолютную свободу — что хочешь, то и делай.
Мне необходима любовь. Поэтому если она прошла, не стану жить с мужчиной. А вот что такое любовь, не скажу... И никто точно не знает, да и слава богу, иначе разрушится ее волшебный ореол. Кто-то сказал, что любовь — это когда хочешь прикасаться к человеку. А как это желание сохранить? Да никак. Это чисто химический процесс.
— Таня, какого рода ваша нынешняя популярность?
— Когда-то давно я прочитала высказывание одного известного артиста, не вспомню фамилии: «Раньше я думал, что популярность — это цветы, поклонницы, а сейчас понял, что популярность — это когда я не могу зайти в рюмочную и спокойно выпить рюмку». Вот обратная сторона... Меня всю жизнь узнают по голосу. Так, чтобы бросались на улице, — нет и не было. Я маленькая, шапку надела, спортивные штаны, свитер — и слилась с толпой. Но после того как появилась «Колыбельная», потом «Ясный мой свет», «Мой ненаглядный», стало невозможно что-то говорить в публичном пространстве. Моментально все поворачиваются в мою сторону!
Вчера в такси ехала, водитель никак не реагировал, пока я не стала разговаривать по телефону. Говорит: «Вы ведь Татьяна? Я был вашим фанатом...» Когда приехали, он попросил сфотографироваться, я говорю — да, пожалуйста. И он сделал селфи. Сел в машину, а окна были открыты, и тут я услышала очень громкий крик радости.
— Хорошо, что ни с кем другим не перепутал.
— Такое случалось. Мы ехали на выступление в Псков, я была в бигуди и в платке. Остановились на заправке, и тетки, которые там работали, закричали: «Ой, ты же эта... Татьяна Овсиенко!»
Ну пусть так, чем злобные комментарии в Сети. И про возраст: она старая и куда лезет! Да все лицо перетянула, скоро лопнет. И шепелявит — пора к логопеду. И другое разное... Я вспоминаю по этому поводу одну притчу о том, как дедушка шел, а его внук ехал на осле. Все вокруг стыдили мальчика. Тогда дедуля взобрался на осла, внук пошел рядом. Все снова закричали: «Что же ты, старый, ребенка не бережешь?!»
Не надо никому угождать — живи, как самому нравится. Тебе удобно, в кайф? Ну и все! Мне пятьдесят два года, а по ощущениям пятнадцать. И кажется, что ничего не меняется, я точно такая же, какой и была.
Подпишись на наш канал в Telegram