Раньше, когда кто-то рассказывал мне о своих проблемах, я тут же придумывала, как их можно решить. Но оказалось, что со стороны человеку часто нужны не действия, а простое участие и сочувствие. Вот и мне хотелось, чтобы кто-нибудь подошел и сказал: «Понимаю, как тебе тяжело. Дай обниму».
На роль тренера волейбольной команды в продолжении сериала «Дылды» меня утвердили не сразу, помогла личная встреча с Пашей Деревянко — нам устроили партнерские пробы. Паша великолепный артист и прекрасный партнер, поэтому когда он на площадке перевоплотился в своего персонажа — самодовольного, хамоватого Михаила Ковалева, реакция у меня включилась моментально: захотелось поставить наглеца на место. И это было как раз то, чего искал режиссер. Буквально через несколько дней мне позвонила Лена, мой агент, и порадовала новостью: меня утвердили.
Снимали мы осенью в Анапе. С погодой нам, конечно же, не повезло. Дул такой сильный ветер, что деревья сносило. Помню, играю какую-то сцену и тут перед моими глазами ветка падает. А как от холода зубы постукивали! По сценарию же лето, и гардероб у героев соответствующий. До сих пор удивляюсь, как никто не заболел.
В итоге режиссер сдался — ведь для кадра нужна был сочная и яркая картинка. Решено было перенести съемки туда, где по-настоящему жаркое солнце и приветливое море, и в ноябре мы улетели на Кипр. У меня там была короткая смена — три дня, один из которых съемочный. Но по ощущениям, как будто в отпуске побывала. Такие экспедиции — всегда удовольствие: когда ты не в кадре, можешь расслабиться, полежать в шезлонге, остановиться и подумать. В тот момент думать мне было о чем. За последние четыре года все в моей жизни изменилось так, что и представить себе не могла.
Годом вопросов к себе для меня стал 2018-й. Кто я? Чего я хочу? На своем ли я месте? Насчет последнего все сомнения, по идее, должны бы разбиться о солидную фильмографию — к своим двадцати восьми годам я сыграла больше сорока ролей, и в фильмах, и в сериалах. Но вместе с тем не покидало чувство, что застряла — никаких свежих решений в своей игре я не находила.
Помню, на съемочной площадке «Березки» поделилась этим с Марком Богатыревым. Он посоветовал пойти в московскую студию актерского мастерства, работающую по технике Иваны Чаббак, знаменитого голливудского преподавателя актерского мастерства, ученицами которой были Шарлиз Терон, Бейонсе, Джессика Бил и многие другие. Несколько месяцев я занималась в группе с разными ребятами, многие из которых были абсолютными новичками. Мы собирались раз в неделю и разыгрывали отрывки из известных фильмов, применяя новую технику.
Потом Ивана лично прилетела в Москву со своим мастер-классом, я решила обязательно там быть. А еще лучше принять участие в нем, играя отрывок на сцене перед большой зрительской аудиторией. Сказано — сделано.
Мне достался эпизод из драматического фильма «Старикам тут не место»: одна из финальных сцен, где персонаж Хавьера Бардема Антон Чигур — сумасшедший и страшный маньяк — приходит убивать Карлу Джин Мосс, которую играла Келли Макдональд. До этого уже был убит ее муж, и она понимала: Чигур пришел за ней. В этом отрывке немного слов — все держится на психологическом напряжении. Карла пытается вымолить у маньяка прощение, сделать так, чтобы он передумал. Но внутренне у нее совсем другая задача — дать понять, что она не боится.
С актером Сергеем Петровым, моим партнером по эпизоду, мы сыграли так, как поняли. Ивана, конечно, разнесла нас в пух и прах. Все замечания мы учли и на следующий раз показали этот отрывок снова. Он заиграл другими красками — боль наших героев стала понятной зрителям.
После мастер-класса на закрытом мероприятии для участников я набралась смелости и подошла к Иване. Сказала, что хочу прилететь в Лос-Анджелес и поучиться в студии под ее личным руководством. Вообще-то так было не принято. По правилам надо было сначала пройти курс у других преподавателей ее студии. Но мне повезло, и Чаббак сделала исключение, увидев во мне потенциал, за что я ей очень благодарна. В конце зимы 2018 года завершила съемки в «Березке» и улетела в Лос-Анджелес — город, в котором никогда раньше не была.
Курс Иваны Чаббак был похож на прием у психолога. Она выстраивала работу так, что мы сами вскрывали свои психотравмы и уже потом учились эти эмоции использовать в актерских целях — по-настоящему разозлиться, заплакать, не показывая слез... Не могу сказать, что сейчас работаю только по методике Чаббак, но иногда, когда в кадре крупным планом нужно сыграть какую-нибудь внутреннюю эмоцию, вспоминаю ее советы.
Так совпало, что в тот момент в Лос-Анджелесе оказались мои знакомые артисты — Катя Асси и Саша Соколовский. У нас собралась классная компания ребят из России. Однажды мы поехали кататься на сноубордах. Я была удивлена: проехав всего пять часов от Калифорнии на машине, попадаешь в настоящую зиму — кругом елки, снега и температура минус десять. Мы же все в легких кофточках, кроссовочках — только что с солнечного побережья, где было плюс двадцать. Еще смеялись, что не зря взяли с собой много вещей: утеплялись всем, что было в чемоданах, — по принципу капусты.
Наверное, с этой поездки в Штаты моя жизнь и начала менять свой вектор. Рядом с домом, где жила, была крутая студия медитации. И я подумала: «Это знак!» У меня был курс на английском языке длительностью двадцать один день. Он стал верным способом отвлечься от вечной московской гонки. Все наконец вставало на свои места — я вдруг начала замечать, что происходит вокруг: как вкусно по утрам с улицы пахнет кофе, какую интересную музыку слушает сосед, какие красивые под окном распустились цветы... В Москву вернулась другой.
Я понимала, что в ситуации огромной конкуренции между актерами выигрывает тот, кто помимо удачи и стопроцентного попадания в типаж обладает большим разнообразием навыков. Пошла на танцы, записалась на уроки вокала и решила пройти огневую подготовку. Умение владеть оружием и реалистично работать в кадре дорогого стоит, особенно когда это делает красивая женщина.
В качестве тренера по оружию мне посоветовали одного харизматичного мужчину. Оказалось, у него обучаются некоторые наши артисты. На занятиях, которые проходили в специально выделенной зоне обычного спортивного зала, я чувствовала себя настоящей Ларой Крофт с береттой в руках. Но сначала пришлось забыть о модельной походке, привитой еще на конкурсе «Мисс Россия».
«Когда держишь в руках пистолет, нельзя ходить абы как! — учил тренер и тут же подкидывал наглядные ситуации: — Представь сейчас, что идешь с нацеленным оружием, и вдруг шум откуда-то слева...» Я как была с вытянутыми руками, так и повернулась. А оказалось, сначала надо было руки подтянуть к себе и только потом повернуться и снова направить оружие.
Потом мы разбирали автомат Калашникова на скорость, пробовали двигаться с разными видами оружия, названия которых я, конечно, не запомнила. В итоге тренер остался мной очень доволен. До сих пор переписываемся, и он всегда рад меня видеть на своих тренировках.
Тем временем съемки шли одна за другой. Летом 2018 года начали снимать «Ведьму», на которую меня утвердили еще весной. Потом пригласили на проект «Персональный ассистент» с Кириллом Сафоновым в главной роли — этот сериал до сих пор почему-то не вышел. А после случилось еще одно событие, перевернувшее всю мою жизнь: летом 2019-го я узнала, что стану мамой. К тому моменту была замужем уже во второй раз.
Боялась ли я вылететь из профессии? Ни на секунду! Я, человек, который всегда планирует все наперед, сразу же представила: рожу и через две недели выйду на съемки, а пока возьму тайм-аут. О своем интересном положении тут же сообщила режиссерам. У меня должны были быть досъемки «Пяти минут тишины» — несколько эпизодов с моим участием хотели отснять еще летом, но все затягивалось. Это нервировало.
«Ребята, еще немного, и все станет очевидным!» — торопила я. И действительно, в ноябре, когда приступили к работе, живот не сильно, но уже был заметен. Чтобы это скрыть, костюмеры подобрали мне свободное длинное платье, а над округлостью щек, появившейся за несколько месяцев беременности, поколдовали гримеры. Так что в кадре мое положение было видно разве что по особому свету в глазах, какой бывает у всех будущих мам.
А вот в «Пробуждении» такой фокус уже не сработал — недостающие кадры пришлось доснимать на «крупняке». В тот момент вспоминала начало съемок и радовалась, что успела отыграть основное до беременности.
Помню, снимали сцену с похищением — одну из самых сложных в эмоциональном, техническом и просто человеческом плане. Погода была жуткой — сильный ветер с дождем, в такую бы дома сидеть. Да и сцена не тепличная: в кадре я за рулем, а сзади в нас врезается другой автомобиль. Моя героиня выходит разбираться, после чего начинается самый экшен. Сцена была технически продумана до секунды — нужно было ехать с определенной скоростью, вовремя остановиться и не забыть про актерскую игру. И требовалось, чтобы как в оркестре, все сыграли верно, в такт свои «партии».
Сложность заключалась еще и в том, что движение на дороге для наших съемок никто не перекрывал — это была чистой воды импровизация. В любой момент могла выехать не наша машина, и все бы пошло не по сценарию. Я тогда устала безумно.
Недавно посмотрела материал — это, конечно, того стоило. Но в очередной раз порадовалась, что такие сцены мне не пришлось играть будучи беременной. Все-таки эмоциональное и физическое напряжение было действительно сильным, а здоровье матери и особенно будущего ребенка гораздо важнее.
К вопросу материнства подошла основательно. Прочитала много книг, в том числе и работы Людмилы Петрановской о теории привязанности, и была, казалось, готова ко всему. Я понимала, что ребенок не будет удобным, что будут сложные ночи и часто придется сдерживаться, чтобы не разрыдаться. Но оказалось, понимать — слишком мало. Когда сталкиваешься со всем этим в жизни, все равно оказываешься ни к чему не готовой.
Последние месяцы беременности выпали на локдаун, когда всех закрыли по домам. Несмотря на это, мой врач настоятельно рекомендовал выходить гулять, потому что в конце третьего триместра, накануне даты предполагаемых родов, это было особенно необходимо.
Я тайком выходила на улицу и гуляла недалеко от дома. Но все равно пандемия способствовала состоянию неопределенности и страха. Я волновалась: что если меня не пустят в роддом, если у меня вдруг появится высокая температура?
К счастью, роды прошли без осложнений: седьмого мая я стала мамой. Как назвать дочь, решила заранее. В близком кругу меня всегда звали Стешей — по фамилии Стежко. Я подумала: «А что, Стефания звучит очень красиво».
За пару месяцев до родов ко мне прилетела мама из Калининграда. Она помогала мне во время беременности и сразу после рождения Стешеньки, пока однажды не свалилась с температурой — по всем признакам было похоже на ковид. Мы не стали рисковать: мама осталась на карантине, а я с десятидневным младенцем одна.
Не могу сказать, что с первых дней Стеша была спокойным ребенком. Она вела себя как все — плакала, часто просыпалась, требовала внимания. Мама, которая постоянно была со мной на связи, тоже не находила себе места. Ей, энергичной женщине, трудно было оставаться вдали от меня, зная, что нужна помощь.
Но ко всему быстро привыкаешь. Я научилась жить на автомате: пока Стеша спала, делала все домашние дела и тоже ложилась отдыхать. Ни о каких пробах или съемках даже речи идти не могло, меня хватало только на одну роль — роль матери.
А потом мы уехали на четыре месяца в Штаты: Дима, на тот момент мой муж, служил в посольстве в Вашингтоне. Там из-за закрытости пространства и на огромном расстоянии от близких моя послеродовая депрессия проявила себя во всей красе.
Психологи называют первые месяцы материнства взрослением — это время, когда начинаешь осознавать, что отныне несешь ответственность не только за себя. Ты не можешь уйти, когда тебе нужно, не можешь строить какие-то планы, даже порой побыть наедине с самой собой. Мне потребовался почти год, чтобы принять эту новую жизнь и полюбить ее.
В Москву я вернулась спустя четыре месяца. Меня пригласили быть ведущей в шоу «Знаки судьбы». Было так необычно снова стоять перед камерой, казалось, что я от этого уже отвыкла. Быстро отснялась, а потом поехала со Стешей к маме в Калининград. Там я наконец смогла немного выдохнуть и прийти в себя благодаря помощи и поддержке родных.
В Калининграде же появились и предложения выступить с мастер-классом. «Как ты выходишь на сцену и ничего не боишься? Научи, расскажи!» — такой формат, к моему удивлению, оказался очень популярным. И я подумала: а почему бы не выпустить онлайн-курс по актерскому мастерству? Ведь технические приемы — это всего лишь двадцать процентов в работе актера, остальное — чистая психология. А это как раз то, в чем я была после различных тренингов очень прокачана. Даже начала писать курс лекций, но вскоре поняла, что заочно научиться актерскому искусству трудно: нужна живая история, когда глаза в глаза, когда физически чувствуешь партнера. Но вместе с этим пришло и другое понимание: я ощутила уверенность в себе и потребность научить людей тому, что знаю сама. Запустила экспериментальный марафон, в котором помимо секретов работы с камерой давала упражнения для развития гармоничного внутреннего состояния и уверенности в себе.
Отзывы были очень хорошими, но сработал синдром самозванца: «Ты учишь людей, потому что знаешь на себе, как это классно работает. Но с чего ты взяла, что это так же поможет и им?» Я решила, что если хочу продолжать, надо непременно получить образование. Впрочем, это не было единственной причиной ввязаться во что-то новое...
После родов круг моего общения стал другим. Вечеринки сменились прогулками с коляской и куличиками в песочнице, а профессиональное киношное общение свелось к разговорам исключительно о детях и бытовых заботах. В какой-то момент поймала себя на том, что говорю об одном и том же изо дня в день. Я сама себе стала неинтересна — нужна была тренировка ума. Окунуться в незнакомый мир учебы, даже просто для расширения кругозора, показалось отличным решением. Поскольку ходить в университет у меня не было ни сил, ни времени, я нашла полностью дистанционное обучение, которое длится полтора года. Пошла на курс гештальт-терапии, и этой осенью уже стану дипломированным специалистом.
Материнство, конечно, тоже очень сильно сказалось на моем личностном психологическом росте — я стала более теплой и ласковой, и это начали замечать окружающие. Раньше часто слышала от людей, что недостаточно нежная, недостаточно эмоциональная, недостаточно внимательная. Я не понимала, в чем проблема, и ничего не могла с этим сделать. Даже ходила к психологу, чтобы тот помог мне измениться.
Самое главное, что я тогда поняла: быть удобной для всех не получится, да и не нужно. Меняться необходимо, только если есть реальный внутренний запрос. А вот после рождения Стеши во мне проснулась эмпатия, я стала более чувствующей. Раньше, когда кто-то рассказывал мне о своих проблемах, я тут же придумывала, как их можно решить. Но оказалось, что со стороны человеку часто нужны не действия, а простое участие и сочувствие. Вот и мне хотелось, чтобы кто-нибудь подошел и сказал: «Понимаю, как тебе тяжело. Дай обниму». В день годовщины нашей с Димой свадьбы мы поставили точку в отношениях.
Трудности закаляют: я всегда жила на преодоление, но теперь научилась не сопротивляться течению. Пока Стеша была еще совсем крошкой, у меня не было ни съемок, ни проб. И я этому была даже внутренне рада, потому что сама была не готова оставить ребенка и поехать куда-то на целый день. Моя вселенная услышала материнский запрос и позволила мне не испытывать разрывающее чувство тоски по ребенку.
Мы приехали в Москву, когда Стеше исполнился годик. Ей уже два — как летит время! Она очень нежная — всегда подойдет, обнимет и удивительно тонко чувствует мое настроение. Но характер у нее, конечно, покруче, чем у меня. Мама, глядя на Стешу, говорит, что я была более спокойной и послушной. Но мне не с чем сравнивать.
Может, если у меня когда-нибудь появится второй ребенок, я и пойму разницу, а пока Стеша у меня единственная. Смешная, очень самостоятельная и артистичная — она много разговаривает, читает стихи, поет и очень любит крутиться перед зеркалом, когда выбирает наряды. Перед садиком спрашиваю: «В чем хочешь пойти?» Она выбирает: если платье — то самое яркое, если маечку — то самую необычную, с помпонами или бахромой. Как и все девочки, любит нацепить мамины бусы и терпеливо сидит, когда мы с бабушкой заплетаем ей косички. А потом бежит к зеркалу и говорит: «Стеша красивая!»
Да, моя жизнь уже не такая, как прежде. И не такая, какой я себе ее представляла. Мы с Димой продолжаем общаться ради дочери, и у нее всегда будут и мама, и папа. Но вместе с тем я приняла и новую главу в своей жизни, где мы со Стешей — это тоже полноценная семья, в которой нам вдвоем очень хорошо.
Это не значит, что я закрылась, нет. Но у меня столько всего произошло в жизни, что я начала ловить безумную радость просто от взаимоотношений со своим ребенком — на данный момент мне этого достаточно. Не нужен кто-то еще, чтобы пазл в моей жизни наконец сложился. И это такое внутреннее облегчение, что ты можешь просто жить в свое удовольствие!
В английском языке есть такое понятие celebrating life — «празднование жизни». Это умение вне зависимости от обстоятельств, от того, что происходит вокруг, радоваться каждому дню. Своим настоящим днем я очень довольна.
Подпишись на наш канал в Telegram