1999 год. Центр Милана. Пьяцца Дуомо. За мной гонится мафия, я бегу, падаю. Вся в крови и в синяках. А вокруг — полно народу, люди стоят и смотрят... Так начиналась моя кинокарьера — в итальянском сериале La Banda я сыграла девушку легкого поведения. Сколько потом будет подобных образов: любовниц, содержанок, обманутых жен!.. К счастью, последние лет десять мне везет на разноплановые роли. Я уже была учителем, психологом, врачом, директором школы, следователем. Все чаще мне теперь дают играть мам. Но первые съемки навсегда останутся в памяти.
— Должно быть, невероятное везение — сыграть дебютную роль в Италии?
— На самом деле я просто приехала в миланское агентство Why Not, и директор Витторио Дзевиани, очень пожилой дядечка, взял меня под свое крыло. Я рассказала, что за спиной у меня иняз в Нижнем Новгороде и актерские курсы в Париже, что я работаю моделью, но всегда мечтала стать артисткой — с детства выступала на сцене, а теперь хочу сниматься. Витторио повез меня и еще двух девушек из нашего агентства в Рим, мы ходили по студиям, разносили портфолио, общались с продюсерами. И все это как будто не сулило нам никаких перспектив. Однако спустя пару недель в Милане объявили кастинг в итальянский сериал, и я пошла. Все как обычно: выучила текст, сыграла сцену, соревнуясь с другими претендентками... И вдруг — выбрали меня! Роль была небольшая, но очень яркая. В сцене участвовало огромное количество массовки. Гонорар скромный, но это неважно. Глобальным стало само событие — первый съемочный день в кино. К тому же в итальянском. Да я бы бесплатно снялась!..
— А как возникли актерские курсы в Париже? Тоже «просто приехала»?
— Не совсем. Сначала я поступила в иняз. Проучившись четыре года, отправилась летом к однокласснице в Москву. А там как раз проходил конкурс Elite Model Look. Она очень хотела туда попасть и потащила меня с собой. Мне эта затея казалась смешной, забавной, хотя в Нижнем — было дело — я ходила по подиуму. Но в Москве стояла жара, больше хотелось на пляж. С собой же у меня был и купальник, и паспорт. Приехали мы на «Проспект Мира», а от метро к Дому моды Славы Зайцева — длиннющая очередь! Я заныла:
— Не хочу стоять, поедем купаться.
Подруга же просто грезила конкурсом:
— Давай хоть мимо пройдем, вдруг...
Идем вдоль огромной очереди, идем. А там — еще одна. Короткая. И в другую дверь. «Давай сюда!» — говорю я, не предполагая, что это для тех, кого уже отобрали на второй тур. На голубом глазу встаем в конец. Но оказывается, нужен паспорт. У одноклассницы его нет — она остается ждать меня на улице, я прохожу внутрь. Смотрю — девочки переодеваются в купальники и идут куда-то за угол. Переодеваюсь, тоже иду за угол. А там — подиум. Ну ладно, продефилировала туда-обратно, дала кому-то номер телефона. А спустя месяц мне позвонили и пригласили в... Париж, в модельное агентство Viva. Год я прожила там, потом начала разъезжать. Модели все время мигрируют между странами. Сезон съемок каталогов в Германии — все летят в Германию. Сезон показов в Милане — все направляются в Милан. Так прошел еще год...
— Но как родители отпустили вас одну за границу, да еще в непростой модельный мир?
— А что они могли сказать: нет, сиди дома?! Мне уже было 19 лет. Четыре курса иняза окончила, еще год — и что дальше? Мне выпал хороший шанс, почему бы не воспользоваться? О том, чтобы остаться за границей, даже не думала. Просто хотела попутешествовать, посмотреть мир, заработать. Все сложилось. К тому же я получила языковую практику, окончила актерские курсы, дебютировала в кино...
Модельный мир, конечно, непростой, но на Западе — это мощная индустрия, и когда приезжаешь трудиться моделью, быстро понимаешь, что ты — просто рабочая лошадь. Бесконечные кастинги, съемки, выезды. Впрочем, поездки — это самые приятные моменты. Съемки проходили в Марокко, на Маврикии, на Кубе. То в замке, то на острове... Сама бы я тогда не смогла столько увидеть.
Да, рядом с моделями все время крутятся и богатые, и нечистые на руку мужчины. Но тебя никто не продает, не покупает, ни к чему не принуждает. В «белом» модельном бизнесе криминала нет. Тебе, конечно, могут предложить что-то непристойное, но только ты решаешь, соглашаться или нет. Некоторые девочки удачно вышли замуж. Другие потусили и несолоно хлебавши вернулись домой. Мне тоже делали двусмысленные предложения. Это было откровенно цинично. Прямо чересчур. Я не была готова к такому сценарию. А кто-то был готов. В любом случае это не основная часть модельного бизнеса. Когда ты молодая, красивая, стройная, тебе будут делать скользкие предложения. Даже если ты бухгалтер.
— К слову, Наташа Водянова, родом из Нижнего, сначала вышла замуж за англичанина, причем из аристократического рода. Потом — за француза...
— Да, мы общались с Наташей, даже в один период вместе уехали из Нижнего Новгорода в Париж. Но я считалась «коммерческой» моделью, а это значит участие в съемках каталогов, рекламы брендов для широкого потребителя. Наташа же была совсем юная, худенькая и высокая — и ее сразу определили в категорию топ-моделей, которые ходили по подиуму и делали кампании крупных брендов.
Наташа приехала в Париж — и сразу на показы. Я-то в них мало участвовала. Там нужны совсем худышки, вешалки. А я никогда не была худой, ну, по модельным меркам, разумеется.
Тем не менее мы общались с Наташей, и я даже была на ее прекрасной свадьбе в Питере, когда она выходила замуж за Джастина. Одно время мы общались, когда она приезжала в Москву, но потом наши пути разошлись.
— Вы не вышли замуж за иностранного принца, не остались на Западе жить и работать...
— Не осталась. Хотя у меня никогда не было языкового барьера, я легко нахожу общий язык с иностранцами, понимаю их менталитет, юмор. На английском, например, сама себя озвучивала в фильме «Тайна печати дракона», это мало кто из актеров может, а у меня хороший слух, я прекрасно имитирую акценты. Но... Никогда не думала, что смогу жить в чужой стране, тем более будучи актрисой. Артисту нужно существовать в своей языковой среде.
Некоторые почему-то думают, что на Западе жить круче. Да ничего подобного! Для меня Москва — лучший город на земле, и Россия — любимая страна. Вот честно — я так благодарна тому, что со мной сейчас происходит, что даже рассуждать не хочу на тему какого-то гипотетического отъезда. Зачем жить в чужом мире? Даже если у тебя есть деньги, даже если не нужно работать... Не понимаю. Там же все чужое! Любопытно поездить, посмотреть, пообщаться. Но обязательно вернуться домой. Ощущение корней для меня очень важно.
— Но вы же не будете отрицать, что в плане карьеры заграница вам помогла? После съемок в Милане почти сразу попали в фильм Павла Лунгина «Олигарх»...
— Мы познакомились в Париже, в компании общих приятелей. Общались, наверное, полгода (я знала жену Лунгина, его сына), а потом встретились на Каннском фестивале. После премьеры фильма «Свадьба» Павел Семенович сказал: «Мы тут на яхте с нашей группой тусоваться будем — приходи!» Пришла, познакомилась с Машей Мироновой. Общительной я была всегда, но никогда не навязывалась. Спустя несколько месяцев, когда стало известно, что Лунгин приступает к съемкам нового фильма, я напросилась на пробы. Но до последнего не знала, получу ли роль. Уже и съемки начались, а я все в неведении: отказали мне или как? Ужасно нервничала, дергалась, просила приятелей позвонить Лунгину.
Да, мы были знакомы, но скромность мне очень мешала. Казалось, если я звоню сама, значит, навязываюсь. Когда Павел Семенович сказал: «Ладно, снимайся», я очень обрадовалась. А потом меня озвучила другая актриса, и я снова расстроилась. Было ужасно обидно. Хотя и понятно — все-таки я была совсем зеленой, неопытной. Но именно после «Олигарха» твердо решила поступать во ВГИК, хотя какое-то время еще и совмещала учебу с модельными съемками.
Я всегда немного «подвлюбляюсь» в партнеров, особенно если мне надо с ними играть любовь. Иначе сложно.
— Как муж реагирует на вашу «подвлюбленность» в партнеров?
— Ну он же знает, что это для дела. Что актеры должны энергетически совпасть. Если в театре общий план может что-то скрыть, то экран выдает все! Камера считывает малейшие нюансы. Алексей это прекрасно понимает и абсолютно спокоен, зная, что для меня шуры-муры на площадке — табу.
— Потому что вы венчаны?
— Не думаю, что поэтому. Леша знает мое отношение к профессии, к правде на экране. И знает, что я никогда ничего лишнего себе не позволяю. На самом деле вспыхивающие вдруг на площадке чувства даже мешают. Я видела, как артисты романились на съемках: сначала прекрасно, а потом... всем больно. Особенно если люди несвободны. Очень болезненные получаются истории. Поэтому границы лучше не переходить.
— А если надо играть любовь, а человек вам не нравится?
— Да, не всегда артист делает то, что нравится. Но сейчас уже помогает, во-первых, профессионализм, во-вторых — психологический тренинг. Приходится придумывать, воображать что-то другое, более приятное. К счастью, такие эпизоды не длятся слишком долго, а постельных сцен с партнером, который совсем уж неприятен физически, у меня не было. Случалось, правда, целоваться в кадре с артистом, к которому я испытывала отторжение. Но и тут повезло — поцелуй происходил мимо губ. Быстро сняли — и забыли!
— В сериале «Жизнь по вызову», где вы играете жену олигарха, этакого серого кардинала, были подобные сложности?
— Там нам с «мужем» Сашей Яцко сценаристы прописали пикантные сцены. Вроде ничего провокационного, но я поняла, что Саше переступать через себя сложно. Я тоже не фанатка постельных сцен, но иногда приходится в них участвовать — такая профессия. В итоге благодаря режиссеру Сарику Андреасяну мы пришли к консенсусу, решив, как будем снимать. А с Александром договорились: это наша работа, и мы — профессионалы, играющие сцену, не более того. Все получилось максимально деликатно и корректно.
Вообще, в «Жизни по вызову» и муж, и жена весьма неоднозначные персонажи. Но... не буду раскрывать все карты.
Чем привлекла меня моя героиня? Когда у мужа возникают серьезные проблемы и он из могущественного мужика превращается в маленького мальчика, который плачет у жены на плече, она говорит: «Мы — семья, мы все преодолеем и будем вместе. Что бы ни происходило». Вот это для меня ценно и близко. И этим я оправдываю свою героиню: она все делает ради семьи.
— Эскортниц, о которых речь в фильме, тоже оправдываете?
— На фестивале «Горький fest» в этом году показали документальный фильм «Жизнь по вызову. Док», для которого взяли интервью у реальных представительниц этого вида деятельности. Для меня было шоком, что они согласились участвовать в фильме — рассказы получились очень откровенными. Защитная реакция у всех разная. Одна была сильно травмирована в детстве, это прямо очевидно — она с подросткового возраста идет по этой дороге. Другая пришла в эту сферу, поработав специалистом по логистике. У всех свой нелегкий путь. И на мой взгляд, это одна из самых тяжелых «профессий», если так можно сказать. Несмотря на внешнюю гламурность. Кажется, шахтерам даже легче.
Когда девушек спрашивали о душе, кто-то плакал, а кто-то уже такую «шкурку» отрастил, что мог убедить: «Душа моя со мной и к работе не имеет никакого отношения». Хотя понятно, что все они затрачиваются эмоционально, физически, душевно. И почти все употребляют запрещенные вещества, алкоголь. Потому что каждый раз надо через себя переступать, переступать, переступать...
— Вот ведь, актерская профессия, о которой мечтали с детства, все-таки «догнала» вас. Получается, корочка иняза была только для мамы с папой?
— Можно и так сказать. Но... Мне всегда нравились языки, они легко давались. У меня свободные английский и французский (уже живя в Париже, я заочно окончила иняз), итальянский и испанский — разговорные. А во время пандемии я села учить немецкий, почувствовав, что мозг начинает неприятно поскрипывать. Кто-то любит шахматы, кто-то — логические задачи, а у меня для тренировки ума — языки. Так что иняз не был насилием над личностью.
— Какое уж тут насилие?! У вас вообще не судьба — сказка! Ощущение, что все легко дается.
— Не-не, женская доля у всех тяжелая. Хоть и своя у каждой. Это как у балерин: красивые идеальные ножки на пуантах и ножки без пуантов, с ранами, натоптышами и кровавыми мозолями — не одно и то же. Если не рассказываю про серьезные трудности, это не значит, что их нет. Я росла в многодетной семье, была нянькой для двух сестер. Денег у родителей было очень мало. Поэтому, например, я не поехала с Урала в Москву — родители сразу сказали, что не смогут снимать мне там квартиру, и вообще жизнь в столице дороже.
На семейном совете выбрали Нижний Новгород, где жил дядя. Хотя и там было непросто. Приходилось крутиться, вертеться. На первом курсе я даже полы мыла в больнице, причем должность называлась «препаратор биохимической лаборатории». Потом как репетитор работала. Почему я еще зацепилась за модельный бизнес? Гонорары неплохие, к тому же по земному шару катаешься. Поехать во Францию я в те годы не смогла бы ни за что. Родители (мама — химик, папа — физик) вообще были невыездными, работая в закрытом городе на оборонном предприятии. И даже когда секретность с них сняли, финансовой возможности путешествовать не было.
Квартиру в Нижнем я снимала напополам с девочкой. Не представляете, каким праздником были для нас посылки из дома! Крупа, консервы, варенье, соленья, кабачковая икра, сушеные грибы и яблоки... Мы выкладывали это все на стол и устраивали пир горой. За границей, когда я начала зарабатывать, уже было полегче. Но экономить все равно приходилось. Впрочем, в молодости можно утром съесть круассан и спокойно бегать до вечера, не думая о хлебе насущном.
А советское детство было просто классным — до 90-х годов в нашем городке было все! Главное — чувство безопасности и ощущение большой страны. Мы жили за забором, в 245 километрах от Свердловска, но в магазинах продавали бананы, икру, апельсины, хорошую одежду. А в соседних городах не было ничего. К нам и музыканты приезжали, и артисты со спектаклями. Сама я в детстве чем только не занималась! Лыжи, шахматы, легкая атлетика, танцы, драмкружок... В пять лет впервые вышла на сцену и поняла, что мне там нравится. Ни стеснения, ни боязни не испытала.
— Страх, наверное, появился в лихие девяностые — и у вас, и родителей? Увлечение запрещенными препаратами, насилие приобрели глобальные масштабы и проникли даже в благополучный закрытый городок, где вы жили.
— Сегодня в городе уже другая ситуация, люди живут более благополучно. Можно пойти в банк, взять кредит, ипотеку. В девяностые не было ощущения стабильности, ты не мог встать на ноги, не мог нормально жить. Теперь больше возможностей, несмотря на ситуацию в стране.
К слову, для меня город Лесной (бывший Свердловск-45) — не только малая родина, но и место силы. Раз или два в год обязательно езжу туда подзарядиться. Пяти-семи дней бывает достаточно, чтобы прийти в себя после суетной Москвы — пройтись по улицам детства, что-то переосмыслить. Прекрасно понимаю родителей, которые не хотят оттуда никуда уезжать. Конечно, мы постоянно привозим их к себе в гости, все вместе путешествуем. Но по-настоящему комфортно им только там. Горы и реки, тайга и озеро, грибы и ягоды, огород и друзья. Чего еще желать?.. Мама с папой родились на Урале, выучились там и прожили всю жизнь. А история любви их началась в студенческие годы в Свердловске. Познакомились в стройотряде, спустя две недели подали заявление в ЗАГС. И уже больше полувека вместе. Так бывает...
— У вас ведь с мужем тоже романтическая лав-стори?
— Скорее — смешная. Однажды я искала на съемочной площадке бригадира массовки, спросила у Алексея, а он:
— Я и есть бригадир!
Говорю:
— Неправда! Бригадиры такими не бывают!
Отправилась дальше, а он начал меня фотографировать. Бригадиры обычно суетливые — массовку же приходится собирать по закоулкам, как цыплят. А Алексей был очень уверенным в себе, вальяжным, в костюме... По образованию он управленец, юрист, но так получилось — стал актером, сценаристом, режиссером и продюсером.
— Понятно, что он влюбился с первого взгляда. А вы?
— Я?.. Со временем. Но... тоже быстро. Леша покорил меня тем, что очень похож на моего папу. Не внешне, а характером, заботой, вниманием. Когда мы только начали общаться (даже не целовались еще!), он принялся решать мои бытовые вопросы — со съемной квартирой, машиной. Все покупал, вплоть до кружек — только бы мне было удобно. Я пыталась возмущаться: «Слушай, ну уж я как-нибудь разберусь...» Привыкла все сама, сама, а тут вдруг — раз! — и человек решает все твои вопросы. Правда, меня это покорило. Ну и конечно, он прекрасно ухаживал: дарил цветы, приглашал в рестораны, возил в романтические путешествия. Все было красиво. До встречи с Лешей я была постоянно как сжатая пружина, все время выживала — в Нижнем, за границей, в Москве...
— Сколько с тех пор прошло?
— Поженились мы в 2006-м. Стало быть, уже 17 лет вместе. Но никаких секретов благополучной семейной жизни я вам не открою. Мы очень любим пошутить, посмеяться, что-то обсудить. Леша, конечно, требует от меня порядка. Я тоже его люблю. И навожу периодически. Только почему-то спустя сутки у меня уже... беспорядок. Может, я такая импульсивная? Взбалмошная? Мне кажется, предметы порой сами перемещаются в пространстве. Леша ругается, что я, например, не закрываю дверки шкафов на кухне. А я открыла, взяла тарелку и... дальше что-то делаю. Дочь заходит: «О, мама была на кухне!» Ну а как еще готовить? Мне надо открыть шкафы, все похватать из разных мест, потом погрузить продукты в сковородку или мультиварку... Да, несмотря на множество проектов (в этом году — семь фильмов в производстве, еще и в Театре комедии начинаю играть!), я успеваю готовить. Потому что знаю множество простых вкусных рецептов. Обожаю духовку, считаю ее гениальным изобретением. Ну, ведь правда?! Взять рыбу, полить маслом, посолить, положить веточку розмарина, поставить в духовой шкаф — все это занимает три минуты. А еще через сорок — на столе вкуснейший ужин!
— Вы уделяете большое внимание здоровому образу жизни, правильному питанию. Муж и дочь тоже последовательны в этих вопросах?
— Стараются. Во всяком случае, колбасы вы на нашем столе не увидите. Леша даже все посты соблюдает (я держу только Великий). В эти периоды мне, конечно, непросто — приходится ему готовить отдельно. Но вот сейчас дочь уедет от нас, может, и я присоединюсь к мужу. Вдвоем будет попроще.
— Куда же это вы дочь отпускаете?
— Ксюша экстерном окончила школу и поступила во ВШЭ на «Управление в креативных индустриях». Мы живем за городом, а она теперь будет в Москве, снимем ей квартиру. А что делать? Конечно, у меня кризис в связи с этим. Но меня же, 16-летнюю, родители отпустили когда-то. В другой город! За полторы тысячи километров! А Ксюша все-таки будет рядом. Если она не испытает самостоятельной жизни, то как повзрослеет?
При этом дочь снимается, сейчас вот участвует в проекте Владимира Котта. Но кино для нее естественный процесс, в котором она существует с детства.
— Как знать, может, ее после школы экономики тоже «догонит» актерство. Как вас — когда-то...
— Не исключаю такого поворота событий. Как мать считаю, главное — чтобы ребенок был счастлив. А 16-летняя Ксюша сейчас счастлива.
— Нынешний год у вас полон событий. Дочь порадовала успехами. Муж отметил 50-летие. У вас в июле случился полукруглый юбилей...
— Да мы как-то спокойно относимся к датам. Алексей вообще не хотел праздновать. Я заказала торты, пригласила гостей. Думала, соберемся дома семейным кругом. Все-таки у меня в Москве сестры, племянницы. А он ничего не сказал, взял — и уехал на три дня в Дивеево...
— Ничего себе «подарочек»! Вы наверняка обиделись?
— Нет, нет, нет! Я понимаю, что в такие знаковые даты хочется провести время осмысленно. А юбилей отметили через три дня. Ничего страшного не случилось. Свой день рождения в прошлом году мне хотелось отпраздновать с большим количеством гостей в ресторане с музыкой. А нынешним летом я предпочла просто пообедать с близкими на воде...
— Вы не стесняетесь говорить о возрасте. Но для вас, как для женщины и актрисы, 45 лет — это все-таки страшно, нервно?
— Страшно и кризисно было, когда 40 исполнялось. Сейчас — годом больше, годом меньше — разницы особой не чувствую. Когда перешагиваешь во вторую половину жизни, возрастные моменты ощущаются иначе. Проще, наверное. Юность прошла. Но мне нравится и мой нынешний возраст, и все то, что происходит в карьере. Вообще все хорошо! Может, я и мечтала бы, чтоб мне было сейчас тридцать. Но в тридцать у меня не было ни таких предложений в работе, ни опыта... Так что сегодня грех жаловаться.
— К тому же семья у вас крепкая, не всем киношникам удается сохранить единственный брак... Сейчас вы скажете, что и тут все просто: встретились — поженились — ни разу не поссорились?
— Не скажу. Мы же живые люди. Но за всю нашу долгую семейную жизнь Леша, может, один раз и приревновал меня. К фотографу. На кинофестивале. Я даже не успела сообразить, что ему пригрезилось. Но ругался он страшно: «Вскочила! И побежала, побежала к нему!..» А я просто договорилась, что с утра после завтрака человек поснимает мне портреты. Ничего больше, клянусь! Вскочила же я потому, что всегда утром так встаю. Муж с дочерью любят полежать, понежиться. А я, если уж проснулась, сразу — дрыг, и вперед!.. Потом, конечно, Леша осознал, что ревность беспочвенна, больше такого не повторялось. А однажды после спектакля он даже сказал мне: «Аня, больше секса!»!
— Простите?..
— Да, да, это правда! Я играла спектакль «Предательство» с Андреем Мерзликиным и Максом Сухановым. А там такая сцена — мы с Андреем мылись в настоящей душевой кабине, под настоящей водой. Да, в одежде. Но она же намокала, и получалось, что мы как будто голые. Я ужасно стеснялась этого момента, переживала. А Алексей сказал: «Ань, раскрепостись уже как-то, давай больше секса!» Он воспринимал сцену не как муж, чья жена моется с кем-то в душе, а как зритель, которому чего-то не хватило.
В этом смысле меня, конечно, восхищают западные артисты, которые к подобным сценам относятся очень спокойно. Надо без трусов пройтись — взял и пошел. Есть роль, за нее платят деньги, значит, надо играть. У русских менталитет другой. Мы более пуритански, что ли, смотрим на это. Хотя и у нас уже достаточно всякого-разного снято. Но общество все равно более целомудренное, наверное. Это ни хорошо ни плохо. Просто факт.
— Вы снимались с Арнольдом Шварценеггером, Джеки Чаном. Удавалось ли пообщаться вне кадра — как с людьми, а не как с актерами? Или они, отработав смену, и носа не казали из своего вагончика?
— Арнольду очень нравилось общаться с русской группой. После съемок мы вместе ходили пить пиво. И ему все было интересно. Он прямо кайфовал от общения, даже гримировался с нами в одной комнате. Съемки проходили в Китае, и гримерки были европейская и китайская. У китайцев своя косметика, кремы — все-таки иной тип кожи, свои специалисты. А Арнольд был с нами, европейцами. Сидел, болтал, всех обо всем спрашивал. Что, говорит, вы в Москве только в кино снимаетесь? Я отвечаю: нет, у нас много театров. И описываю ему театральную жизнь. Бывать ему приходилось только в Москве. И я рассказывала ему, какая огромная Россия, где есть и Владивосток, и Якутия, и Урал, и Кавказ...
Что мне было интересно отметить — и у Арнольда, и у Джеки на съемках работали их... коучи. Представляете? У звезд — учителя! На Западе это, между прочим, очень развито. Коуч все время фотографирует артиста, что-то подсказывает ему, они обсуждают дубли. За китайской красавицей Анной Яо по площадке вообще сновали два ассистента. Один махал на нее веером в жару, поправлял костюм. И это был не человек из группы, а ее личный помощник. Второй все время бегал к плейбэку, показывал Анне дубли, что-то шептал на ухо — видимо, советовал, как играть. Кроме того, проходил с ней тексты на английском.
А я даже отказалась от машины — отель находился буквально через дорогу от студии, и я не понимала, зачем мне предлагают автомобиль. Хотела хоть немного пройтись перед съемкой и после нее, подышать воздухом, посмотреть на яркую красно-желтую листву — мы ведь целый день работали в павильоне... Только потом узнала, что в Китае очень важен статус. Исполнители главных ролей должны обязательно приезжать на съемку на автомобиле. Поэтому организаторы очень удивились моему отказу. В отличие от меня Арнольд, Джеки и Анна хорошо знали местные правила. Они ездили на машине. А я сказала: «Простите» — и ходила на студию пешком.
— Вы ведь не только ходить любите, но и бегать, плавать. Как все успеваете?
— Наверное, правильно распределяю время. Надо же поддерживать здоровье. Не только питанием, но и физкультурой, сном. Мне, например, достаточно шести-семи часов. И утро — мое любимое время суток. Обожаю проснуться, когда все еще спят. Для меня это прямо кайф — бродить по дому со своими мыслями, когда никто не мешает. Вечером даже думаю: как бы побыстрее лечь спать и быстрее проснуться. Но мои все ложатся поздно. Я бы в 10, максимум в 11 засыпала. А приходится — в час.
— В райдере, наверное, прописано, что вы предпочитаете рано вставать и много ходить?
— Ошибаетесь. У меня очень скромный райдер. Гулять я действительно обожаю. А из-за клаустрофобии нуждаюсь в том, чтобы периодически бывать на свежем воздухе. Недавно вот в проекте «Цифровой код» снимали сцену в погребе, и я словила такую панику, ой-ой! Было темно, холодно, сыро и тесно. Крайне неприятно, скажу вам. К счастью, я умею себя контролировать. Но когда вышла, сердце прямо колотилось. При этом я спокойно езжу в лифте, летаю в самолете. И только темные закрытые помещения вызывают во мне тревогу. Уж не знаю, из какой прошлой жизни эта фобия...
А вот еще история. Моя подруга — актриса Софья Ская — проходила отбор на полет в космос для фильма «Вызов». Попала в четверку претенденток и очень хотела победить. Прямо грезила космосом. «Я просто во сне все это вижу», — говорила. Сидим у нее дома, она рассказывает, рассказывает. А я чувствую, как мне становится плохо. Представила себе эту размером со шкаф капсулу, огромное количество предметов вокруг, возвращение на Землю в какой-то коробке. И... чуть сознание не потеряла. Так что Юлей и Климом я могу только восхищаться и гордиться. Это ведь и технически было очень сложно осуществить. А фильм получился хороший. Символичный. И духоподъемный.
— Вы рассказали про Шварценеггера, который, несмотря на звездный статус и передвижение только на машине, любил тусоваться и пить пиво со всеми. А как ведут себя наши народные — на площадке и вне ее?
— Я очень люблю Ирину Петровну Купченко, с которой снималась в «Училке». Некоторые думают, что она звезда-звезда, мол, «не подходите ко мне!» На самом деле, это не звездная болезнь, а чувство собственного достоинства и желание, чтобы уважали ее границы. Когда к ней подбегают дети, подростки и просят что-то рассказать, дать автограф или сфотографироваться, она в одно мгновение из строгой женщины превращается в улыбающуюся маму или добрую бабушку. И никому не отказывает. А вот всякого рода глупости и неумных людей терпеть не может. Равно как навязчивых и наглых.
Что ж, мне кажется, в силу статуса и возраста Ирина Петровна может позволить себе не любезничать с теми, кто неприятен. Она Человек с большой буквы. И мегапрофессионал. Своим примером показывающая, как надо работать. У нее совершенно не виден переход из существования вне кадра — в существование в кадре. У иных актеров, напротив, очень заметно, что они играют. И это всегда — как плохой сериал. Ирина Петровна не играет, она — живет. У ее игры нет «швов», нет границ. Она естественна в биографии своей героини, с которой вышла на площадку, и потому — гениальна. Что бы ни играла, обязательно начинаешь верить: Купченко на самом деле такая.
С теплом всегда вспоминаю и Сергея Александровича Соловьева, моего мастера во ВГИКе. Я и в институт, если честно, попала благодаря ему. Пришла с Олей Сидоровой на пробы фильма «Елизавета и Клодиль» (он его так и не снял). Мы играли, Соловьев нас фотографировал, Паша Лебешев снимал. Получились классные портреты — Сергей Александрович очень любил фотосъемку. А после проб предложил: «Приходи ко мне учиться». У него как раз курс выпускался, кажется, с Аней Меликян, и он набирал новый. А я ему:
— Очень взрослая ведь!
Мне тогда уже двадцать три было. Он похихикал:
— Ничего, возьму!
Я прошла творческий конкурс, а экзамены сдавать не пришлось, поскольку уже был диплом иняза. Так что я ему очень благодарна. К сожалению, никого с нашего курса Соловьев не снял. Только Олю Зайцеву — в небольшой роли в картине «О любви». Хотя у нас было много красивых девушек. В пору нашей учебы он как раз работал над «Анной Карениной». Казалось бы, целый курс красавиц — бери хоть в массовку, хоть на балу постоять...
При этом мы очень любили мастера, он был невероятным шутником! Столько историй нам рассказывал! Придет — и давай байками сыпать. Про Катю Васильеву, Таню Друбич. Про Баширова, «Африку» Бугаева, Цоя... Но если в этот момент звонил телефон, Соловьев тут же менялся в лице, становился дико серьезным и, нажав кнопку, отвечал строго: «Я на лекции во ВГИКе». И звучало это так, будто минутой назад он объяснял нам теорию вероятностей или рассуждал о судьбах мирового кинематографа.
К слову, не всегда народные — это те, кто имеет звания. Для зрителей это просто очень любимые артисты. Саша Петров — молодая современная звезда, например, на площадке со мной был просто душкой. И, как ни странно, очень скромным. Возраст вообще не важен. Главное — профессионализм партнера. Дима Нагиев, когда мы оказались в кадре, был мегаклассным и внимательным партнером. А за кадром он очень требовательный. И это понятно. Для того и существует у актера такой величины райдер — чтобы не возникало неожиданных и неприятных ситуаций.
Легко было и с Андреем Паниным. Решив снимать сериал как режиссер, он позвал меня на пробы, хотя мы всего лишь случайно встретились на «Мосфильме». Играть предстояло девицу, соблазняющую олигарха. Подыгрывать мне на пробах взялся сам Андрей. А он был такой... Хороший и смешной, резкий и классный. Свой парень, сосед или даже брат. Но не мачо... Словом, соблазнять его было довольно сложно — одним своим видом он вызывал у меня приступ смеха. Тем не менее я сыграла сцену как могла, Андрей даже похвалил: «Молодец, соблазнила!» И утвердил меня на роль. Потом по ходу съемок он иногда подходил, что-то объяснял в игровой манере — как артист артисту. Опыта у меня еще было мало, я училась на втором курсе ВГИКа. А Андрей был очень душевным человеком, всегда хотел помочь молодым артистам, подсказать что-то. Безумно жаль, что он так рано ушел. И в то же время радостно, что довелось с ним пообщаться и поработать. Есть что вспомнить...
Подпишись на наш канал в Telegram