Она не любит, когда ее сравнивают с Мэри Кроули, героиней сериала «Аббатство Даунтон». Мэри — чопорная аристократка, носительница истинного британского стиля, Мишель — «из низов», волею случая вынырнувшая на гребень успеха. Но когда Докери вслед за своей героиней потеряла любимого, выяснилось: обе как никто умеют сохранять самообладание. Страсти, терзающие их души, если и прорываются наружу, то лишь как всполохи из-под ледяного панциря.
Лондонский Ист-Энд, около семи утра. Мишель только открыла глаза. Можно было еще поваляться, но сон как рукой сняло. Ничего не поделаешь: за пять с лишним лет съемок в сериале «Аббатство Даунтон», рассказывающем, как аристократическое семейство переживает вместе со всей Британией бури и радости начала прошлого века, она привыкла вставать очень рано.
Роль старшей дочери сэра Кроули, владельца имения Даунтон, сделала Докери знаменитой, принесла множество наград и номинаций, в том числе на «Эмми» и «Золотой глобус». Но и отняла несколько совсем не лишних килограммов, доведя Мишель до полного изнеможения. Иногда съемки длились по десять часов подряд, даже заболеть было невозможно — особенно во время работы над двумя первыми сезонами. К началу третьего Докери уже стала звездой и могла требовать небольших поблажек в своем райдере.
Работа над последним, шестым сезоном закончилась полгода назад, но перестроиться с «сериального» режима на нормальный актрисе никак не удавалось. Еще не расставшись с «Аббатством», она приступила к съемкам следующего сериала и двух фильмов. Сегодня у нее выдался редкий выходной и можно было наконец выспаться. Но биологические часы, которые за пять лет никогда не подводили, сработали и на этот раз.
«Что ж, кто рано встает...» — подумала Мишель, неспешно поднялась и подошла к зеркалу. Придирчиво оглядев себя, повертелась, раздумывая, что надеть вместе с купленными накануне туфлями. Докери никогда не комплексовала из-за своих ста семидесяти трех сантиметров — очередные бесконечные шпильки тому доказательство. Одно лишь досаждало: отыскать близкого по духу парня, который был бы заметно выше ее, оказалось настоящей проблемой.
И все-таки Мишель его нашла. И даже провела с ним лучшие два года своей жизни. Джон Дайнин — ирландец, красавец, умница и шутник, харизматичный пиар-директор финансовой компании. Докери все бы отдала, чтобы страшное горе, которое обрушилось на нее зимой, оказалось кошмарным сном и она могла снова проснуться рядом с Джоном...
Мишель смахнула слезы. Плакать нельзя, сегодня нужно хорошо выглядеть. Единственный выходной день трудно было назвать свободным — предстояло интервью глянцевому журналу. Она примерила деловой костюм: все-таки ее худоба несколько болезненна. Впрочем, именно благодаря ей Докери отлично смотрится на экране. Хорошо, что у нее такая конституция с рождения. А как тяжко приходится актрисам, которым не так повезло! Они вынуждены изводить себя голодом и спортом. Взять хоть Джессику Браун Финдлей. Эта двадцатипятилетняя чувственная красавица, кровь с молоком, сыграла в «Аббатстве Даунтон» младшую из трех сестер Кроули — Сибил. Ей стоило немалых усилий держаться в рамках «формата». Однажды Мишель увидела, чем Сибил обедает, и чуть не прослезилась: горстка овощей и крошечный кусочек куриной грудки.
Зато полнокровная Джессика могла позволить себе и загар, и щедрый румянец — все было к лицу. А Докери яркие краски противопоказаны. На ее счастье в «Аббатстве» макияж должен выглядеть максимально естественно. Даже ресницы актрисам не красили, только подвивали щипцами, но эффект был потрясающим. Докери знала: если ее кожа обретет жизнерадостный оттенок, пропадут «голодные» впадины на скулах — это сразу упростит образ и Мишель не будет больше напоминать прекрасную мраморную статую, пропадет безупречный английский стиль.
Ее репутация иконы стиля укрепилась, когда двенадцатого марта 2015 года на студию Ealing, где полным ходом снимался финальный сезон «Аббатства Даунтон», приехала сама Кейт Миддлтон. Выяснилось, что герцогиня Кембриджская — преданная поклонница сериала и в особенности Мэри Кроули. Миддлтон не пропустила ни одного эпизода, еще и мужа, принца Уильяма, на этот фильм подсадила. Тогда она была на седьмом месяце второй беременности, но выглядела прекрасно и второго мая родила прелестную девочку Шарлотту Елизавету Диану.
Кейт прошлась по съемочным павильонам, посмотрела отснятый за день материал, пообщалась с актерами. К счастью, Мишель была в полном гриме и элегантном платье в пол — во всей своей великосветской красе. У присутствующих зашкалило «мимиметры», когда мальчик, исполнявший в сериале роль ее сына Джорджа, передал герцогине игрушечный деревянный паровозик для другого маленького Джорджа — сына Кейт Миддлтон и принца Уильяма.
Кейт хотела увидеться с еще одной своей любимой актрисой — Мэгги Смит, которая сыграла вдовствующую графиню Грэнтэм с таким аристократическим блеском и тонким британским юмором, будто всю жизнь провела в Букингемском дворце. Но восьмидесятилетняя актриса захворала. Впрочем, на площадке были уверены, что Мэгги справится: уж если эта женщина восемь лет назад сумела побороть рак груди, то какое-то обычное недомогание ей не страшно.
Мишель вспомнила, как снимали сцену чаепития. Ее Мэри вместе со своей бабушкой Вайолет Кроули в исполнении великолепной Смит сидели на антикварной софе в гостиной замка Хайклер. Этот замок в графстве Хэмпшир, к югу от Ньюбери, гениально «сыграл» в сериале роль вымышленного Даунтона. Так вот, они пили чай из веджвудского фарфора и еле дышали из-за стянувших грудь корсетов. Обе держали спину и чопорно произносили на камеру текст, словно прирожденные леди. Для Мэгги это труда не составляло: она выросла в семье профессора Оксфордского университета, а сама носила звание дамы-командора ордена Британской империи. А вот Мишель очень боялась, что от волнения проявится ее простецкий выговор кокни. Из-за него в свое время Докери не взяли в мюзикл «Звуки музыки».
Это был театральный проект: на роли семерых отпрысков капитана фон Траппа набирали детей из любительских театральных студий. Мишель тогда заканчивала среднюю школу, выходила на сцену в школьных постановках и решила попытать счастья: пробовалась на роль старшей дочери фон Траппа. Однако не успела произнести и половины заданного монолога, как режиссер и ассистенты покатились со смеху. Казалось, говорит не дочь офицера, а «чикса с района». Но у них в школе все девочки так разговаривали!
Долго, очень долго Докери избавлялась от своих плебейских интонаций, оглушительного хохота и привычки широко разевать рот, произнося гласные. Результат превзошел ожидания. Когда в 2008 году Мишель блестяще исполняла в театре одну из лучших своих ролей — Элизу Дулитл из «Пигмалиона», она, можно сказать, играла саму себя.
Да-да, леди Мэри из Даунтона и Мишель Докери из Лондона — люди бесконечно разные. И если бы Мэри каким-то чудом столкнулась с Мишель, то не удостоила бы такую простушку даже взглядом. В венах Докери нет ни капли голубой крови. Среди ее предков — исключительно простолюдины: прислуга, галантерейщики, конюхи. Отец, ирландец Майкл Докери, крутил баранку грузовика. Что касается мамы Лорейн, уроженки Лондона, то она служила стенографисткой, но в основном занималась детьми: их в семье родилось трое, и все девочки — прямо как у обитателей Даунтона.
Хотя нравы в семье Докери были куда проще, чем у Кроули, на образовании детей не экономили. Старшая из дочерей, Луиза, стала филологом, получила работу в лингвистической школе Барселоны. Средняя, Джоанна, или Джо, как ее называли дома, пошла в актрисы. Впрочем, она не добилась и малой толики тех побед, что выпали на долю младшей сестры. Первое время Джо болезненно переживала ее успехи: то и дело цеплялась к Мишель по пустякам, демонстративно с ней не разговаривала. Когда Докери собирались на семейные торжества, за столом чувствовалось неприятное напряжение. Майкл и Лорейн как могли пытались разрядить обстановку, но дочери продолжали обмениваться не всегда изящными колкостями. Отношения Мишель и Джо чем-то напоминали соперничество сестер Кроули — Мэри и Эдит, — а те не стеснялись в выборе средств для борьбы друг с другом.
После очередной некрасивой сцены, завершившейся криками и слезами, Лорейн прибегла к старому доброму способу: заперла дочерей в одной комнате, как в детстве, и заявила, что не отопрет, пока не помирятся. Сестрам удалось наконец высказать друг дружке все, что наболело, и страсти поутихли. С тех пор они иногда появлялись на фестивалях рука об руку — две высокие тоненькие брюнетки. Мишель понимала: Джоанне приятно видеть свои фото в светской хронике — хотя бы в роли сестры звезды. Но частенько ловила себя на подленькой мысли, что ей нравится блистать на фоне куда менее эффектной Джо. Даже сложись у той карьера, ей все равно не светили бы главные роли — в лучшем случае комические.
Сама Мишель проявила актерские таланты очень рано. Ей было интересно кого-то изображать, находиться в образе. А внимание публики она любила больше всего на свете — даже если зрителями были только родственники, похвалившие за спетую песенку. После школы она поступила в знаменитую Гилдхоллскую школу музыки и театра, которую окончила с золотой медалью. Сейчас, когда Докери вспоминала былое, она чувствовала огромную благодарность маме с папой: они проявили уважение к ее выбору. Правда, родители с трудом оплачивали обучение дочери, так что юной актрисе приходилось подрабатывать то официанткой, то секретаршей. Это был тяжелый труд, зато он давал Мишель бесценную для актера возможность наблюдать за человеческими эмоциями: как люди радуются, печалятся, злятся, какими глазами смотрят на своих детей, мужей, жен, любовников, как ведут себя, когда пытаются сдержать сильные чувства. Именно благодаря наблюдательности Мишель научилась своему фирменному актерскому приему: играть холодность и самообладание так, чтобы из-под ледяного панциря прорывались языки пламени.
Как выпускница-отличница Гилдхоллской школы Докери получила свою первую роль на сцене Национального театра — зрители рукоплескали! В следующем, 2005 году она была занята уже в трех спектаклях, еще через год дебютировала в кино — и сразу в главной роли. Это был один из тех семейных фильмов, которые показывают по телевизору в рождественские каникулы: «Санта-Хрякус. Страшдественская сказка» по одноименному роману Терри Пратчетта.
Мишель стала вспоминать, в каких картинах она сыграла: об этом наверняка пойдет речь на сегодняшнем интервью. Надо не забыть криминальную драму «Согласие», «Поппи Шекспир», где рассказывается о жизни пациентов психбольницы. Обязательно остановиться на урожайном 2009 году, когда снялась в двух сериалах и четырех фильмах, самым интересным из которых считала «Храброе сердце Ирены Сендлер» — реальную историю польки, спасавшей во время Второй мировой еврейских детей. Еще стоит упомянуть о таких ролях, как лже-Марисса в фильме «Ханна. Совершенное оружие» и княгиня Мягкая в «Анне Карениной». Работы эти небольшие, зато проекты достойные.
— Ну а в 2010 году в моей жизни появилось «Аббатство Даунтон», о котором все знают, — энергично подытожила Мишель уже на интервью. И добавила: — Сейчас у меня совсем другая сериальная история — снимаюсь в «Примерном поведении». Играю воровку, мошенницу и пьянчужку по имени Летти Добеш. Она выходит из тюрьмы и попадает в очередной криминальный переплет...
Молоденькая журналистка вежливо кивала и нетерпеливо поглядывала на часы. Время поджимало, а ей хотелось успеть расспросить мисс Докери совсем не об этом. Мишель догадывалась, каких откровений от нее ждут, и вела разговор как умелый кормчий корабль, старательно огибая возможные подводные камни.
Она плавно переключилась на моду. Призналась, что еще недавно все бренды казались на одно лицо, зато теперь она никогда не пропускает модных показов. Ничего не поделаешь: каждый ее наряд разглядывают будто под микроскопом. Вспомнить хотя бы, как издевались над полосатым топом, в котором Мишель появилась на телевизионном шоу What Happens Live. Рядом был ее друг Аллен Лич, сыгравший в «Аббатстве Даунтон» шофера Тома, влюбленного в Сибил Кроули. Его соседство явно не пошло Докери на пользу: незадолго до интервью Аллен, уже признанный одним из самых сексуальных ирландцев, получил еще один титул — самого стильного среди британцев.
Казалось, журналистка попалась на удочку и подхватила предложенную тему. Спросила:
— А где же ваш знаменитый шарф?
Мишель с готовностью потянулась за сумочкой и продемонстрировала повязанный на ручке шарфик в тон туфлям. Поклонники знают, как она любит шелковые платки. Носит их где угодно — на сумке, на руке, на голове — только не на шее.
Тема, которой актриса ждала и боялась, возникла, как всегда, неожиданно.
— Поговорим о превратностях судьбы, — невинным тоном предложила журналистка. Мишель заметно напряглась, но репортерша уже закусила удила: — Ваша героиня Мэри Кроули потеряла своего возлюбленного Мэтью. Вы пережили аналогичную трагедию, ушел из жизни ваш жених. Что это — проклятие «Аббатства Даунтон»? Расплата за успех сериала?
Подобные вопросы Мишель слышала не впервые — и ненавидела их. Окажись слова про «проклятие» и «расплату» правдой, это было бы чудовищно несправедливо! Мало ли какие несчастливые судьбы ей придется играть — неужели всякий раз бояться, что экранные трагедии перенесутся в реальность?
Мишель выдавила из себя подобие улыбки, потянулась за стаканом с водой. Пауза явно затянулась. Она мысленно посчитала до десяти, чтобы сдержать смятение, выпрямила спину и проговорила, словно на камеру, хорошо заученный текст. О том, что справилась со своей болью и жизнь продолжается. Впереди новые интересные роли. Трагедия заставила задуматься о вечном, и она много времени и сил отдает благотворительности: сотрудничает с британской организацией Changing Faces, которая поддерживает людей, обезображенных травмами и врожденными пороками.
Тут очень кстати закончилось время, отведенное на интервью. Докери попрощалась, но разговор не отпускал. Она наконец решилась ответить на «проклятые» вопросы. Хотя бы самой себе.
Как бы Мишель хотелось, чтобы ее жизнь напоминала сладкую мелодраму, а лучше — романтическую комедию! Но, похоже, судьба уготовила мисс Докери только драматические сюжеты. Ее первой серьезной любовью был американский архитектор Трент Дэвис. Они встречались почти пять лет, одно время даже жили вместе. Но Трент, который при виде Мишель неизменно напевал битловскую песенку Michelle, ma belle и говорил миллионы красивых слов, так и не сказал главного: не сделал своей возлюбленной предложения. Конечно, девушка начала нервничать. Финал был предопределен: полные претензий друг к другу, любовники разошлись.
А актриса так хотела создать семью, столь же крепкую, как у Майкла и Лорейн Докери! Родить как минимум троих детей, проводить вечера за общим столом... Но Трент оказался из породы вечных бойфрендов: такие всегда боятся, что их «окольцуют», запрут в четырех стенах и заставят менять детям памперсы. Вот и улетел от своей прекрасной Мишель навстречу новым приключениям.
Летом 2012 года, в разгар популярности «Аббатства Даунтон», Мишель встретила другого парня — сильного и красивого. У тридцативосьмилетнего актера Джозефа Миллсона, звезды британского сериала о врачах «Холби Сити» уже был опыт супружеской жизни: в прошлом Джозеф был женат на певице и актрисе Кэролайн Фицджеральд. Они прожили несколько лет, родили сына и дочь и расстались.
Роман Миллсона и Докери заинтриговал поклонников сериала, однако Мишель не баловала публику откровенными признаниями. Дело не только в сохранении «личного пространства»: она просто не знала, о чем рассказывать. Да, они ужинают при свечах и проводят редкие выходные в романтических любовных гнездышках. Да, появляются вдвоем на публике: у Докери есть достойный спутник, с которым можно отправиться на светское мероприятие и позировать перед фотографами. Они отлично смотрятся вдвоем. Но не более того — за пять месяцев романа Джозефу так и не удалось стать для Мишель по-настоящему близким человеком.
Почему? Она долго об этом думала, чтобы наконец осознать: не хочет впускать Миллсона в сердце по простой причине — там по-прежнему живет Дэвис. Слишком тяжело они расставались. Прости она Трента, пожелай ему добра — и он остался бы в прошлом. Но не получилось: осадок в душе еще горчил. Вышибить клин клином не удалось.
Признавшись себе, что так и не забыла бывшего парня, Докери мирно рассталась с Джозефом. Таблоиды, правда, раструбили, что Мишель своего бой-френда бросила. Миллсону читать такое наверняка было унизительно. Но переживал он недолго и вскоре утешился в объятиях коллеги по сериалу «Холби Сити» Сары-Джейн Поттс. Тридцать первого декабря 2013 года пара сыграла свадьбу, в качестве «приданого» жених получил пасынка, родившегося у Сары-Джейн в предыдущем браке.
Как ни странно, из истории с Джозефом Мишель вышла не разбитой, а вдохновленной. У нее будто открылись глаза: не стоит встречаться с мужчиной только потому, что он красив, и терпеливо ждать, когда придет любовь. Выстроить отношения можно лишь с тем человеком, при знакомстве с которым сразу чувствуется некое «электричество».
Однажды Мишель разговорилась со своей сериальной «мамой» Элизабет Макговерн, игравшей в «Аббатстве Даунтон» роль Коры Кроули. Эта американка, давно блиставшая на лондонских подмостках, видимо, обладает секретом вечной молодости — как и ее героиня, неувядающая Дебора из фильма «Однажды в Америке». В свои пятьдесят четыре года она излучала такую женственность и сексуальность, что легко завоевывала внимание противоположного пола. Молодые красавицы и в подметки ей не годились! После личного знакомства Мишель узнала, что Элизабет еще и музыкантша. Она основала собственную группу Sadie and the Hotheads, где поет и играет на гитаре. Команда выступала в клубах и успела выпустить несколько альбомов.
Иногда на концертах Sadie and the Hotheads стала петь и Мишель. Еще в школе она выбирала, кем быть — актрисой или певицей, и пришла к выводу, что одно другому не мешает. Любимый музыкальный стиль Докери — джаз. В 2009 году ей, тогда еще малоизвестной актрисе, выпала честь выступать на пятидесятилетии легендарного джазового клуба Ронни Скотта в лондонском Сохо. Мишель сильно робела, но все же спела пару песен из репертуара любимой джазовой певицы Пегги Ли и даже удостоилась криков «браво!».
Мишель ничего не знала о личной жизни Элизабет. Кроме того, что в юности, в далеком 1984 году, та была помолвлена с Шоном Пенном, но замуж вышла за другого — продюсера Саймона Кертиса. У них уже взрослые дочери, и супруги, похоже, счастливы. Но Докери была уверена: Элизабет скрывает множество сердечных тайн. Когда они с Мишель вдруг разоткровенничались, Элизабет сказала важную вещь, которая до сих пор не приходила Докери в голову: «Мы уверены, что управляем своей жизнью. Но в действительности от человека ничего не зависит, все происходит по предписанному судьбой сценарию. Сожалеть об ошибках, горевать о неслучившемся — бесполезная трата времени. Появись у нас шанс изменить прошлое, мы все равно оказались бы в той же точке, где сейчас».
Мишель успокоилась и решила ждать свою судьбу. Старалась распознавать ее поданные свыше знаки и пытаться им следовать. Не отказываться от мало-мальски интересных предложений и не упускать ни одной возможности новых знакомств. В сентябре 2013 года старый добрый друг Аллен Лич пригласил ее на вечеринку своих земляков-ирландцев. Все-таки Докери наполовину ирландка! Тем более что она уже знала: с Алленом никогда не бывает скучно.
В клубе, где все собрались, гремела музыка и рекой текла выпивка. Мишель даже не могла толком расслышать имена приглашенных, с которыми ее знакомил Лич. Но когда он подвел последнего приятеля, шум утих как по мановению волшебной палочки. Аллен представил незнакомца: «Этот красавчик — мой старый друг Джон Дайнин, очень умный. Но не думай, он совсем не зануда».
Мишель увидела стройного брюнета с горящим, будто прожигающим взглядом. Джон посмотрел ей прямо в глаза, и девушка почувствовала легкий удар током, а все вокруг замедлило движение, как в рапиде. «Так вот как это происходит», — подумала Докери, вспомнив про «электричество», которое пробегает между двумя людьми, когда те влюбляются с первого взгляда. Аллен продолжал болтать, но они его уже не слышали. В тот вечер Мишель и Джон не отрывались друг от друга. Дайнин действительно оказался вовсе не занудой, а эрудированным остроумным парнем, к тому же с прекрасными манерами. Хоть сейчас приглашай на файф-о-клок к вдовствующей графине Грэнтэм в Даунтон!
Вскоре Мишель открыла и другие качества Джона. Он был настолько открытым и искренним, что обладал поистине уникальным даром убеждения. Особенно хорошо это удавалось с женщинами, но Мишель не ревновала, напротив, наблюдала за беседами Дайнина с другими девушками с упоением — как за виртуозной актерской игрой. Возможно, секрет Джона заключался в его изумительном чувстве юмора. Или в том, что ему действительно был интересен человек — с его помыслами и мечтами, грехами и добродетелями.
Следующие два года были так прекрасны, что подробностей об этом времени Мишель никому не рассказывала. Не потому что брала пример с Элизабет Макговерн и окутывала свою жизнь флером тайны — просто не хотелось ни с кем делиться непривычным ощущением абсолютного счастья. С каждым днем они с Джоном становились все ближе, с каждой встречей все тяжелее расставались. Любовь не случайно называют самым сильным наркотиком — она вызывает мгновенное привыкание. Мишель казалось: поделись она с кем-нибудь своим чувством и такое драгоценное, но хрупкое счастье вмиг рассыплется. Журналистам приходилось довольствоваться крохами. «Я сейчас встречаюсь с лучшим в мире мужчиной, — говорила Докери в интервью. — Он ирландец, а познакомил нас Аллен Лич. Вот и все, что вам надо знать».
Лич, к которому журналисты метнулись за комментариями, был готов лопнуть от гордости за удавшуюся роль свата, но имени друга не открыл. Впрочем, со временем тайное стало явным, а когда в феврале 2015-го Дайнин сделал актрисе предложение, в прессе наконец появились его фотографии. Фан-клуб Докери вздохнул с облегчением: Мишель и Джон — прекрасная пара, эти двое будто созданы друг для друга. Невеста чуть не сорвала съемки, демонстрируя коллегам-актерам кольцо — подарок, которым жених скрепил их помолвку. Раз за разом она твердила как заклинание: «Мы с Джоном будем вместе навсегда». Будто хотела, изменив завету Элизабет Макговерн, заговорить вероломную судьбу.
У них было все, о чем только можно мечтать. Одна на двоих щедрая на солнце весна, прогулки по лондонским паркам, милые хлопоты, связанные с предстоящей свадьбой. А потом... Потом Джон заболел. Врачи не могли понять, в чем дело, но ему становилось хуже. Дайнина госпитализировали в клинику ирландского города Корк, и вскоре подтвердились самые страшные опасения. У жениха Мишель обнаружили редкую форму рака. Актриса отказалась от поездок в рамках промотура окончания «Аббатства Даунтон»: просто не могла тратить на работу драгоценное время, которого у них с Джоном оставалось все меньше, старалась улыбаться и крепилась изо всех сил. А когда все же захлестывал приступ паники, выручали родители Джона: им удавалось поддерживать не только сына, но и ослабевшую от горя его невесту.
Джон Дайнин умер тринадцатого декабря 2015 года — накануне своего дня рождения, который влюбленные надеялись провести вдвоем. Джон не дожил всего день до своего тридцатипятилетия.
«Он был моим другом, героем, моим королем. Он был для меня всем», — сказала Мишель, навсегда прощаясь с любимым.
И тут отец Джона попросил ее спеть. Она совершенно не хотела, да и физически не могла. Но несостоявшийся свекор умел убеждать не хуже своего сына. И сжав свои тонкие пальцы, она запела их с Джоном любимую песню — The Folks Who Live On The Hill: «Когда-нибудь мы построим дом на вершине — ты и я, — и нас будут называть «людьми, которые живут на холме»...
Подпишись на наш канал в Telegram