Первые несколько лет ревновала Мишу. Плакала, страдала, разборки устраивала: «Ты поздно вернулся!» Ну действительно, сижу дома, а Миша где-то тусит. Его постоянно куда-то звали, он радостно шел. Однажды на мой упрек сказал: «Не делай так, чтобы я боялся возвращаться домой».
— Наташа, весной Михал Михалыч отпраздновал юбилей. Не родилась ли какая-нибудь новая остроумная фраза о возрасте?
— Накануне восьмидесятипятилетия мужа вообще не тянуло на шутки. Он с трудом пережил всю эту подготовку. Раньше мы праздновали его дни рождения каждый год, но пять лет назад Михал Михалыч решил традицию отменить. А потом подумал и сказал: «Знаешь... После восьмидесяти каждый год юбилейный. Будем накрывать стол — не для себя, а для друзей, родных». Сошлись на этом. Обычно празднуем сначала в Москве, затем, спустя несколько недель, в Одессе.
О возрасте муж пишет лет с шестидесяти и каждые десять лет обновляет фразу: «Что такое шестьдесят? Испуг в ее глазах, остальное — то же самое». «Что такое семьдесят?» — и так далее.
Или вот такое: «У меня к возрасту никаких претензий. К его деталям — да».
Из недавнего: «Хотел бы запретить свой возраст.
Все чувствуешь. Все понимаешь. Понимаешь, что любишь.
Всегда не любишь — ложь умного человека.
Всегда любишь — нежность умной женщины.
Сам все время в смущении».
— Наташа, так испуг в ваших глазах существует?
— Он лишь в Мишиных фантазиях. И потом — все, что он пишет, это же не сама действительность, а ее преломление через писательский взгляд. Конечно, в рассказах мужа я узнаю разные бытовые ситуации, которые действительно случались: борщ неправильно сварила, на что-то обиделась, расплакалась, кота заперла, ребенка наказала. Узнаю свои же фразы, от которых он оттолкнулся. Но дальше следуют выводы, которые я как обычный человек никогда не сделала бы.
Миша — гений, банальную историю превращает в шедевр. Приведу в пример наш обычный день: Михал Михалыч дома работает, отдыхает, беседует с котом. А я слоняюсь по делам — магазинам, учреждениям, издательствам, переговорам, по гостям в конце концов. И впечатления от жизни приношу Мише. Как-то вернулась с рынка и пересказала забавную сценку, свидетелем которой стала. В мясном отделе открылась дверь в подсобку, на пороге появился мясник в окровавленном фартуке, а рядом — плечо к плечу — пес и кот. Все трое одинаково замусоленные и одинаково довольные. Очередь от удивления аж взревела. Мише это очень понравилось, он вставил картинку в один из рассказов.
А как родилась история о белке, которую часто цитируют в соцсетях? «У нас завелась белка, самое неожиданное, что это был белка-мужчина. Уже седой, одинокий, холостой, незапасливый. Никого не боится — одинокие вообще никого не боятся: детей нет, жизни не жалко, на кота плюет огрызками, на пса замахнулся».
Белка действительно существовал. Завелся в нашем саду в Одессе. Был философски настроен, медлителен, не прыгал с дерева на дерево, а спускался не спеша и шел по земле до следующего, чтобы с достоинством взобраться. Мы с сыном и друзьями часто фотографировались с ним, кормили орехами. Миша же с «белком» не часто общался, все больше слушал наши эмоциональные рассказы. Чтобы потом, добавив фантазии, написать замечательный рассказ.
— Интересно, как чисто технически рождаются произведения: писатель позавтракал, пошел в кабинет, включил компьютер и начал творить?
— Утром писатель просыпается часов в девять-десять. Иногда позже, если накануне засиделся. Час ходит по беговой дорожке, около одиннадцати мы вместе завтракаем. А потом да — поднимается в кабинет и весь день работает, периодически спускаясь на перекусы. Это его развлечение. С нами живет женщина, язык не поворачивается назвать ее домоправительницей. Она тоже из Одессы. Близкий нам человек. Если я уезжаю по делам, Миша — забота Оли.
В доме повсюду блокноты — не помню сколько, но штук сто точно. Может, двести. Такие блокнотики, будто школьная тетрадка, разрезанная пополам. Миша давно ввел их в обиход. Мысль пришла — записал. Иногда диктофоном пользуется, но в основном когда ходит по беговой дорожке.
— От быта Михал Михалыч полностью отдален?
— Конечно. В самом начале нашей совместной жизни взялся вкрутить лампочку в люстру. Я возилась на кухне, вдруг слышу — грохот. Вместе с люстрой слетел со стремянки вниз... Сам не пострадал, но пришлось восстанавливать потолок. Миша может помыть посуду, даже пожарить картошку. Говорит, что у него остались замашки холостяка. Первый раз когда нажарил целую сковородку, я похвалила, хотя полусырой она все же не понравилась. Но вообще бытовых подвигов муж давно не совершал — а зачем? Он же гений.
Когда вижу, что вдруг загрустил, говорю: «Съезди на заправку. Или в магазин за сахаром». Такие вылазки его радуют и бодрят. Никакой пользы хозяйству, поскольку в большом количестве покупается куча ненужного. Что на глаза попалось, то — в корзину. Или — что тоже в стиле Миши — срочно поехать и купить первый попавшийся телевизор, мясорубку, холодильник. Главное, чтобы дорогое и внешне красивое.
Я бегу рядом, пытаюсь сказать, что вот в эту модель холодильника с кучей примочек не войдут мои большие кастрюли. Мишу подобные аргументы мало интересуют. Все заканчивается тем, что покупка уходит в «запасные», а я приобретаю то, что самой подходит.
Когда отправляемся в Одессе на Привоз, Миша подолгу ходит, разговаривает, пробует. Продавцам сообщает: «Какой же вкусный творог! Почему дома мне такого не дают?!» Или — «Боже, какая халва! Уже и не помню, когда ел подобное!» Торговцы в изумлении смотрят на меня — ничего себе! И вообще, бедный несчастный писатель... Не начнешь же каждому объяснять, что те же самые творог с халвой лежат дома.
Мише интересно все на свете. Например, а вот эта сумка — чье производство, а шкаф из какого материала? Кто пришел, когда, от кого письмо, а это что еще за счет? Девяносто процентов из всего этого меня лично не интересовало бы, если можно было бы устраниться.
Допустим, едем в машине друзей. Думаете, Миша спокойно сидит и смотрит в окно, как делают многие из нас? Нет. Немедленно начинает что-то откручивать, отвинчивать, выдвигать и включать. О взрослом человеке нелепо сказать: непоседа, но другого слова не нахожу. Михал Михалыч — непоседа! Любит новые модели гаджетов, телефонов. Ему нравится переносить с телефона на телефон контакты, пытаться разобраться, чтобы в итоге позвать на помощь кого-то из домашних. Ему интересна сама жизнь в любом проявлении.
— Выходит, Михал Михалыч — большой ребенок?
— Однозначно. С колоссальной страстью к жизни. Между нами разница в тридцать лет, и несмотря на это, энергия Миши меня завораживает. Мой ритм жизни куда более размеренный, причем так было всегда. Сейчас муж стал поспокойнее. А раньше ему требовалось бежать, спешить, изучать. Банальный пример — дома нет мороженого, а хочется. Говорю:
— Ну ладно, завтра купим.
Миша возмущается:
— Нет, сегодня пойдем и купим.
— Что, прям сейчас?! — изумляюсь я.
И эта фраза «Прямо щас!» долгие годы была нашим семейным девизом. Лишь недавно Миша стал говорить: ну ладно, нет так нет.
Или тусовки... С них мы всегда уходили последними, когда уборщицы начинали мыть пол и переворачивать стулья. Причем не потому, что веселюсь я. Нет, я-то дремлю в уголке, а Миша общается.
С ним неловко ходить в театр. Первые пятнадцать минут смотрит внимательно на сцену, затем начинается ерзанье и заглядывание мне в глаза. Понимаю: он быстро улавливает суть — и о чем пьеса, и как играют, и чем все закончится. Приходится включать «железо» и строго предупреждать: «Все, Миша! Встанешь — разговаривать с тобой не буду».
«Папочкой» он никогда не был. Мы начали вместе жить, когда мне исполнилось двадцать четыре, ему — пятьдесят шесть. Я сразу же вжилась в роль домоправительницы и взяла быт в свои руки. Правда, для начала пришлось попрощаться с разными хозяйками, помощницами. Миша очень добрый человек, всем им помогал.
— Вы вместе с 1990 года, почти три десятилетия! Что вас когда-то так крепко сцементировало?
— Я всегда преклонялась перед умными людьми с чувством юмора. Все остальное: внешность, возраст — какое имеет значение? И когда познакомились, отчетливо представляла, какого масштаба личность передо мной. Кстати, уверена, что огромная разница в возрасте помогла нашему браку. Я всю жизнь — молодая жена. Не было поводов нервничать, что найдет помоложе.
Что касается Миши... Творческим людям необходима энергетическая подпитка, а я была энергичной, красивой. Юной опять же! Конечно, он откликнулся на яркую внешность, а что в этом плохого? Мне сейчас пятьдесят три года, немногим меньше, чем в то время Мише. И знаете, я искренне не понимаю, как можно в таком зрелом возрасте начинать жизнь заново. Миша совершенно спокойно обнулился, и я преклоняюсь перед его смелостью. Старая дача в Одессе, машина и однокомнатная квартира в Москве рядом с Останкинской башней — вот все, что у него имелось, когда стали жить под одной крышей. Подозреваю, Миша уходил от женщин, оставляя все, что нажили вместе.
Скрывать не стану, в бытовом плане пришлось непросто. Когда я переехала к нему в Москву, почти все время проводила на кухне, потому что Миша днем спал, а вечерами работал. Но тогда и мысли не возникало, что что-то не так. Любила — и точка.
— Какие у вас были амбиции в двадцать четыре года?
— В конце восьмидесятых окончила Одесский гидрометеорологический институт, ездила в экспедиции как молодой специалист. Предполагала, что за этим увлекательным занятием проведу жизнь. Но когда СССР развалился, финансирование гидрологии закрылось, профессия стала ненужной. Работала костюмером в маленьком одесском театре пантомимы Люсика Заславского. Объездила с труппой половину бывшего Союза, первый раз выехала за границу, в Польшу. Работала и бебиситтером, и портнихой — шила джинсы в кооперативе. Ну как шила? Строчила по прямой.
Замуж не хотела и на парней смотрела с недоумением. Как с ними обращаться, не знала. Ну и честно говоря, вообще вся была в комплексах. Страдала из-за высокого роста — под метр восемьдесят, из-за худобы, большого размера ноги. При этом ухажеры находились как на подбор низенькие. А я все ждала парня себе под стать, чтобы познакомить с родителями. Мама в молодости была невероятной красавицей. Умелый макияж, наряды... Сама их шила. Плюс каблуки — с ростом метр шестьдесят шесть можно себе позволить. А моя внешность ее смущала. Мама была амбициозной, возглавляла уральскую гидрометобсерваторию. Папа по профессии радист-подводник. На гражданке, когда мы жили в Казахстане (в Одессу перебрались позже), устанавливал столбы электропередач в степи.
— И как родители отнеслись к выбору дочери? Жванецкий ведь уже в те годы был невероятно популярен.
— Родители — люди прямолинейные, принципиальные, с четкой позицией. Считали, что отношения между влюбленными должны развиваться так: познакомились, погуляли, а за ручку взялись, поцеловались — пора на следующий день свадьбу играть. И всех родственников пригласить. А у меня все иначе получилось. Мама с папой — в Казахстане. Я — в Одессе, куда уехала сразу после школы, в шестнадцать лет. Как живу, не отчитывалась. О нашем романе они узнали лет через пять, когда я уже была беременна.
Мы познакомились на дне рождения Клуба одесситов, который проходил на Мишиной даче. Приятель попросил помочь — разносить кофе, чай. В какой-то момент заметила Мишин взгляд, нас представили. Конечно, я знала, кто это, в Одессе Жванецкого боготворят. В жизни он оказался лучше, чем представляла. Ни одна деталь, привычка, особенность не оттолкнули.
Вышло так, что все допоздна засиделись, а потом — раз! — и разошлись. На столах куча грязной посуды, кто будет убирать? А я честная — если пришла, надо помочь. Воды горячей нет — нагрела, взбила в тазике пену, сложила тарелки в высокие горки и принялась за дело. Думаю, это произвело на Мишу определенное впечатление. Чуть позже родилось его знаменитое: «Если женщина вошла в ваш дом и взялась за пылесос, она больше не уйдет. Мужчины, берегитесь!» Практически с того дня мы не расставались. Я была наивной, доверчивой и бесстрашной. Что со мной? Конечно любовь. А что может быть важнее этого? Ничего!
Если бы сейчас встретила такую девчонку, влюбившуюся во взрослого мужчину, к тому же знаменитого писателя, обязательно предостерегла бы: «Будь аккуратна! Приглядись, обдумай, не доверяй». А тогда меня несло, я упивалась счастьем. Оба решили: будь что будет, подумаем завтра, а сегодня живем!
С первого дня Миша брал меня повсюду с собой, водил по друзьям. Никогда не скрывал, а для женщины это важный сигнал. Маме, правда, не представил. Он ее обожал и, видимо, не решился. Однажды сидели рядом на Мишином концерте, но так и не познакомились, Раиса Яковлевна вскоре умерла.
Первые год-два встречались эпизодически. Я осталась в Одессе, Миша улетел в Москву. Если не гастролировал, брал мне билет. Между нами царила полная идиллия. Мы обожали друг друга настолько, что любовь напоминала болезнь. В разлуке разговаривали по телефону по шесть-семь часов без перерыва. Трубка раскалялась! Междугородние счета со множеством нулей оплачивал Миша — я бы не потянула. Подруги юности, с которыми дружу до сих пор, вспоминают мое помешательство — буквально все разговоры исключительно о Мише. Ничего другого не существовало. Я была одержима. Возвращалась после работы домой и больше никуда не выходила, ждала звонка.
Прошло пять лет, мы с Мишей уже жили вместе, я забеременела, вот тогда позвонила маме и сказала: «Пожалуй, тебе стоит приехать».
Встретила ее на вокзале и спросила:
— Ты что-нибудь замечаешь?
— Да-да, — ответила мама таким тоном, что я поняла: начнется страшное.
Пока ехали на машине домой, все обдумывала, как бы грамотно преподнести информацию. Решила не ходить вокруг да около и просто сказала: «Мама, об одном прошу. Когда придет мой муж, не удивляйся и не переживай».
Когда они с Мишей увиделись, маму будто подменили. Она поклонница писателя Жванецкого, поэтому ходила за ним по пятам, они беседовали на разные темы, и я с удовольствием отметила мамин восторг. На меня и мой живот она, казалось, вообще не обращала внимания.
Позже выяснилось, что мы с Мишей жили на одной улице. Его папа, Эммануил Моисеевич, был врачом и лечил мою бабушку! Когда она услышала, что Наташа вышла за Жванецкого, удивилась:
— Это же доктор!
Ей говорят:
— Нет, артист.
Но бабушка стояла на своем:
— Вы что-то путаете.
Как папа воспринял информацию — не в курсе. Мама полетела домой и все ему рассказала. Когда родители приезжают в гости, Миша всегда уважительно общается. Маму зовет Ларисой, папу — по имени-отчеству, Валерием Андреевичем. Они через меня передают приветы: кланяйся зятю!
Родители переживали по единственному поводу — что из-за Миши я бросила работу. Но как иначе? Жить с человеком такого масштаба и заниматься карьерой невозможно. Миша ехал с «чесом» по стране, я — с ним. В Москве отсутствовали месяцами. Какая работа? Да я и не пыталась, мне наша жизнь нравилась. Через несколько лет, когда надоело мотаться, попыталась поднять эту тему. Миша спокойно выслушал и сказал: «Как это себе представляешь? Я дома, а ты с утра отправляешься в какое-то КБ и возвращаешься затемно?!» И я поняла — следует сделать выбор.
— Не хочу вас задеть, но, наверное, существовала разница в интеллекте пятидесятишестилетнего знаменитого писателя и двадцатичетырехлетней девчонки? Не комплексовали?
— Нет, наедине не стеснялась, философствовала вовсю. Комплексовала, когда Миша познакомил со своими друзьями. Они же все ужасно умные! Одна давняя Мишина приятельница, не принимавшая ни одной из его женщин, увидев меня, сказала задумчиво: «Ну что ж... Я его понимаю...» Другая, которая много лет проработала Мишиным секретарем, уволилась. Вышел какой-то мелкий конфликт, уже не помню причину. Поспорили, Инга Семеновна заявила: все, больше у вас не работаю.
Видимо обиделась, что я посягнула на ее территорию: не только борщ варила, но и в писательские дела вмешивалась. Сейчас понимаю: может, и не стоило на чужое поле заходить. А тогда что? Молодость! Максимализм!
Вспоминаю Ингу Семеновну с благодарностью. С самого начала она не скрывала, что хотела бы видеть рядом со своим кумиром именно меня. Робкие расспросы «А кто был у Михал Михалыча до меня?» обрывала: «Запомни! Он холостой!»
Инга Семеновна помогла быстро получить загранпаспорт, когда Миша захотел взять меня с собой на гастроли в Швейцарию. До этого я была за границей всего один раз, в Польше, а туда въезжали по советскому паспорту с вкладышем. Она даже собрала меня в дорогу. Окинула взглядом нехитрый гардеробчик — две белые футболки, юбка да джинсы, — открыла свой шкаф и вытащила сокровища: яркие платья, пиджаки, строгие брюки... И не поносить дала, а подарила.
Вообще, те друзья, кто хотел остаться рядом с Михал Михалычем, приняли меня безоговорочно. Ширвиндт и Миша Мишин говорили ему в лоб: «Женись!» Мне кажется, всем хотелось, чтобы он угомонился и приходил в гости с одной и той же девушкой. А не с разными.
Но хотя меня и приняли с симпатией, я долго робела. Когда у нас собиралась большая компания, затыкалась, ни единого слова не произносила. Оживлялась, лишь когда требовалось подать на стол какое-нибудь новое блюдо: «А вот селедка под шубой. Положить?» Миша уверял друзей: «Наташа такая умная!» Не знаю, верили ли?
С Мишей, кстати, я быстро научилась готовить. У него же культ еды. Если обед, то два первых, два вторых и компот. Сначала не понимала — зачем так много? В детстве питалась куда скромнее. Бабушка одной курицей кормила всю семью: бульон, жаркое, шея, фаршированная манкой и потрошками. А тут огромная курица варилась на двоих. Понятно, что не съедали, а выбрасывать рука не поднималась, так что остатки носила дворовым собакам.
Учила меня стряпне та самая Инга Семеновна. Женщина, как я уже рассказывала, строгая. Нет чтобы заранее сказать, что птицу, прежде чем класть в кастрюлю, следует опалить. Критика звучала уже постфактум. С удивлением узнавала, что две веточки укропа в супе — это ужасно: «Наташа, вам жалко большого пучка?» Или компот — оказывается, его следует варить не из трех яблочек и двух груш, как я справедливо считала, а из таза фруктов!
Обучение шло иезуитски: сначала я совершала кучу промахов, ощущая себя сапером на минном поле, затем на кухню вплывала Инга Семеновна и засучив рукава, все переделывала.
— Учиться, наверное, пришлось не только кулинарии, но и мудрости?
— Я легкообучаемая. Первые несколько лет ревновала Мишу. Плакала, страдала, разборки устраивала: «Ты поздно вернулся!» Ну действительно, сижу дома, а Миша где-то тусит. Его постоянно куда-то звали, он радостно шел. Однажды на мой упрек сказал: «Не делай так, чтобы я боялся возвращаться домой». Попереживала, но потом подумала: а ведь он прав.
Ну посадишь мужчину дома, отстреляешь всех его друзей и подруг, и что хорошего? На привязи он все равно не твой. Твой — когда сам радостно возвращается. И переживания прекратились.
У Миши есть прекрасное качество: он вообще не врет. Если не может сказать правду, промолчит. Сыну часто повторяет: «Митя, я тебе прощу все, кроме лжи».
В начале отношений, когда я, двадцатичетырехлетняя, ревновала его и к настоящему, и к прошлому, хотелось слышать одно: никого не любил, кроме тебя, а дети — нет, не мои, подложные. Но он и здесь не врал. Мы просто не поднимали подобные темы.
Миша всегда четко объясняет свою позицию. Он не допускает, чтобы я билась в истерике и сомнениях. Например приходит в плохом настроении и с порога — «Я в плохом настроении, это с тобой не связано». Чтобы я не накручивала себя зря и не мучилась чувством вины. Или говорил: «Не стой за спиной, не ходи тихо. Хочу слышать, как ты приближаешься. Не спрашивай, кто мне звонит. Не спрашивай, когда вернусь». Позже, правда, фраза изменилась: «Почему ты не спрашиваешь, кто мне звонит? Почему не спрашиваешь, во сколько вернусь?»
«Странные вы, женщины, вам надо все объяснять», — сказал мне после одной истории. Как-то прибежал домой: собирайся скорее! Выскочили на улицу и куда-то рванули в бешеном темпе. Где-то через час наконец спрашиваю:
— А куда идем? Не могу уже, устала.
— Мы гуляем.
Я изумилась:
— Миша, ты должен был сказать. Я бы этот час гуляла.
— Читала, что в самом начале отношений вы предполагали, что продлятся они недолго. Год — максимум два. Почему?
— Мы просто жили, любили и в далекое будущее не заглядывали. Действительность и страсть — это же разные вещи, верно? Но я люблю конкретику. Поэтому знала: если вопрос о статусе подвиснет, если Миша не захочет ребенка, наши пути разойдутся. Бездетность в мои планы не входила. Это у Миши — куча бывших жен, детей, а у меня-то не было. Спустя пять лет, когда мне исполнилось двадцать девять, разговор состоялся. И он сказал: «Хорошо. Рожаем!»
Ребенок обоим был необходим. С его появлением семья стала настоящей. И надо отдать должное Мише, он тут же взял полную ответственность и за меня, и за будущего малыша. Врачи, быт — все оказалось на нем, я наслаждалась беременностью, знала, что не о чем тревожиться.
— Вы часто ссоритесь?
— Сейчас уже нет. Иногда думаю: «Что-то хочется поскандалить», а потом — ой, начинать объяснять, да ну... А раньше такие всплески были!..
Однажды, в самом начале нашей истории, психанула, ушла из дома. Когда через пару часов вернулась, услышала возмущенное:
— Как ты могла? Оставила меня без обеда! А ответственность?! Должна была убраться, сварить суп, погладить рубашки. Потом — иди.
Я обомлела:
— Миша, ты шутишь?!
Нет, он это сказал серьезно.
Еще иногда в его адрес летели разного рода угрозы: все, не могу, ухожу, меня не устраивает и то, и это. Скучно же в болоте. А мы оба эмоциональные.
— А что не устраивало?
— И то, что дома сидела, а как же самореализация? И все эти бесконечные гастроли, на которых я — всего лишь сопровождение. И наконец — а кто на мне жениться будет и когда? Каждая женщина хочет замуж за любимого мужчину, я не исключение. Но Миша все оттягивал и предложение не делал. Правда вопрос о статусе меня волновал, пока не родился Митя. А потом я настолько погрузилась в материнство, что забыла о том, что мы не расписаны. Но сын подрос, и я вновь забеспокоилась: узнает, что родители не женаты, — как отреагирует? Пришлось намекнуть мужу:
— Может, зайдем в ЗАГС?
— Да легко! Хоть завтра.
Была готова поскандалить, схватить сковороду. Речь подготовила, слезу: «Ах нет? Ну все! Беру ребенка, кота, и прощай, Миша!» Не вышло!
Расписались в 2010 году. Никаких торжеств. Миша вызвал работника ЗАГСа домой, дело было в Одессе, и все, с формальностями покончено. Я лишь потребовала обручальное кольцо. Но не простое, а с бриллиантами. Сходила заранее в магазин известного бренда, померила и привела туда Мишу.
У прилавка передумала и сообщила: «Хочу два кольца». Муж ухом не повел — два так два. Он очень щедрый мужчина. Никогда ни в чем не отказывает. Другое дело, что мне не нужны ни меха, ни каменья, ни дорогущие автомобили.
— С подарками муж точно угадывает?
— Я приучила его дарить на разные праздники деньги. Потому что с подарками у нас сложности... Помню, в девяностые, в эпоху тотального дефицита, получила на Новый год шубу. Из нутрии, серую, странной квадратной формы. Следующая была из отечественной норки. Тяжеленная настолько, что в гостях хозяин дома решил помочь мне ее надеть и рухнул. Хотя предупреждала: будь осторожен! Потом были подарены два браслета из красного золота, которое не люблю, и я поняла — пора заканчивать.
— Митя родился, а его папе уже шестьдесят. От младенца он не отходил или, наоборот, интерес проснулся позже?
— Миша приехал в роддом, забыв купить цветы. Нянечки торжественно вручили «кулек», отец подержал пару секунд и вернул. Затем сел рядом со мной, мы начали разговаривать. Ну, это же не первый его ребенок — я поняла ситуацию правильно. Без обид. С первых дней Митиной жизни мы повсюду брали его с собой: в гости, в ресторан. С коляской наш папа, разумеется, не гулял. Когда работал, мне приходилось умолять ребенка вести себя тише — Митя рос шумным мальчиком.
О воспитании Миша сразу сказал: «Не умею! Сын, следи за моими полетами». В том смысле, что делай выводы из отцовских поступков. Мне кажется, Митя все правильно понял. И то, что папа всю его жизнь в разъездах, и что мяч с ним не гонял, и вообще — особо не занимался. Но рассказывал всем вокруг, какой у нас прекрасный Митя. Его любовь всегда чувствовалась.
Как-то Миша провел педагогический эксперимент. Я поделилась с ним наблюдением, что наш ребенок категорически не желает делиться игрушками с другими малышами. Во время ужина, когда Митя ел свои любимые сосиски, наш папа сказал:
— А угости-ка меня! Ты же должен поделиться с папой.
Митя растерялся. Затем с трагическим лицом протянул сосиску в надежде получить ее обратно. Со словами «Какой же у меня прекрасный и щедрый сын!» Миша сосиску съел. Митя, не отрывая глаз от отца, закричал:
— Мама, вари еще!
Помню, пятилетнему ребенку Миша на полном серьезе читал лекцию о пользе витаминов. Долго и с выражением рассказывал, что следует есть морковку, капусту, свеклу, а не макароны, которые так любят все дети. Митя внимательно выслушал, потом пришел ко мне на кухню и сказал: «Приготовь мне, пожалуйста, яичницу. Или пельмени».
На мой взгляд, в Мите объединились наши лучшие качества. У него чудесный характер — выдержанный, спокойный — и еще потрясающее чувство юмора. Он прекрасно пишет, грамотно говорит, четко формулирует мысли. Это — в папу.
Миша больше пессимист, я, наоборот, куда оптимистичнее смотрю на жизнь. Митя в этом вопросе в меня. Папа осуждает вообще любое вранье, а я понимаю: жизнь штука сложная, иногда у человека не остается выбора. Миша категоричнее — это черное, а это белое. А сын делает собственные выводы.
Окончив школу, Митя стал жить отдельно. Я могла следить за его жизнью лишь дистанционно. Звоню:
— Как дела?
— Все отлично, не волнуйся.
Потом оказывалось, что в квартире что-то разбито, в институте что-то прогуляно. Когда узнала, поразилась:
— Зачем врешь?!
— Мама, хочешь услышать правду? Ну хорошо: вместо экзамена я просидел в баре с друзьями, в квартире прошла вечеринка на пятьдесят человек и мы испортили мебель. Продолжать?
Я схватилась за голову:
— Нет, лучше мне этого не знать.
— Ну вот, — сказал сын. — Я тоже так подумал.
Нашему папе мы, разумеется, об этом не стали рассказывать. Зачем?
Мите уже двадцать три. Вырос, возмужал, стал серьезнее, уже нет поводов переживать. Он вообще нас не расстраивает, бережет. Знаю, что отцом гордится. Чем сын становится старше, тем они с Мишей плотнее общаются. Они самые настоящие друзья. Митя с радостью приезжает в наш загородный дом, часами беседует с папой. О компьютерах, Интернете, сортах винограда, винах. Он окончил курсы и отлично в них разбирается. Вижу: общение обоих радует.
Есть ли у Мити девушка, папа узнает у меня. Сына не спрашивает.
— Судя по разным заколкам в нашей квартире, есть, — отвечаю.
— Ну и отлично, — говорит Миша.
— Вас с барышнями не знакомит?
— Нет, ни разу еще не представил. Митя считает, что незачем, раз не женится: «Мама, у тебя такой характер, будешь со всеми ними дружить. Я не готов».
Мише легче. У него нет таких истеричных переживаний: как же мальчик один, без нас?! А вот меня в какой-то период накрыло. С ума сходила, вмешивалась в Митину жизнь, пыталась руководить. Потом взяла себя в руки, сказала ему: «Потерпи, мне сложно, ты у меня один, впервые тренируюсь в воспитании». Сын снова все верно понял, и наши отношения вышли на новый уровень — он не только с папой дружит, но и со мной. Перестала его ругать, критиковать. Понимаю: иначе замкнется, не захочет делиться. То, что мы отселили сына, приобрели небольшую студию, верное решение. Исчезли поводы для ненужных конфликтов: не убрался, посуду за собой не вымыл. Я вообще не приезжаю в его дом и лишних вопросов не задаю. Миша идею с квартирой сыну поддержал. Что касается быта, он мне полностью доверяет.
— Какую профессию выбрал сын?
— Мы считали, что надо получить образование, а потом работать. Митя решил иначе. Выбрал психфак МГУ. Но бросил. Пошел работать... Куда — не сообщал. Мы с Мишей сели, поговорили. Я сказала: даже если Митя решит стать слесарем-сантехником, нам придется уважать его выбор. Пусть это и непросто, мы все же имеем некоторые ожидания. Муж эмоционально воспринял новость. Вспомнил себя в юности, своих родителей, которые не пережили бы, брось он Одесский институт инженеров морского флота. Но в итоге удалось договориться.
Сейчас Митя учится в ГИТИСе на продюсерском факультете. Самостоятельный парень с минимумом запросов. Мы не балуем его чрезмерно. Никакой золотой ложки во рту.
Как-то прицепилась к нему:
— Митя, поехали купим тебе новые ботинки. Почему ты в одних — летом и зимой?
— Мне не нужно, мам. Я не хожу по сугробам.
— Поехали купим тебе джинсы.
— У меня есть.
— Ну хорошо, новую куртку.
— Зачем? Тоже есть.
В этом вопросе он не в папу. Михал Михалычу не все равно, что надеть. Ему нравятся красивые вещи.
— Наташа, сколько у Михал Михалыча детей кроме Мити?
— Трое. Девочки — Оля и Лиза — живут в России. Одна в Новосибирске, другая в Москве. Оля — умная, серьезная, пишет в журналы на разные научные темы. У нее есть дочь — то бишь наша внучка. У Лизы детей двое, она занимается их воспитанием. Мы в прекрасных отношениях. Когда кто-то из них приезжает в гости, обязательно присоединяется Митя. Он выбирает компанию зятьев, я общаюсь с девочками, а наш папа... уходит в кабинет работать. Еще есть Максим. Мы с ним незнакомы и ни разу не виделись, он живет в Америке. С ним Миша часто созванивается. Мы не летаем так далеко, а Максим не бывает в России.
— Наташа, у вас много подписчиков в «Фейсбуке*». Посты — это исключительно цитаты Жванецкого.
— Началось с того, что знакомые стали присылать на почту какие-то рассказы якобы авторства Миши. Половина оказалась точно не его. Могу определить на слух, по интонации. И я решила сделать страничку просветительской направленности, буду там публиковать произведения Жванецкого с его подписью, чтобы при копировании она сохранялась. Незаметно для себя втянулась. Набираю тексты вручную из книг или беру из электронных копий, которые присылают издательства. Миша очень много пишет. Сейчас все больше философское. Он как акын — что видит, о том поет. Не мучается, не высасывает из пальца, не ждет вдохновения. Оно его не покидает. При этом, как ни странно, продолжает реагировать на критику и сомневаться в своем таланте. Как-то увидел на YouTube, что какой-то его ролик набрал триста тысяч просмотров. При этом сто пятьдесят одобрительных лайков и пятнадцать — отрицательных. Миша расстроился. Замечаю: «Ты не бог, не можешь нравиться всем». Вижу, что аргумент не помог. Открыла выступление далай-ламы — та же статистика. Говорю: «Ну что, Миша, ты в прекрасной компании». Да, писатель Жванецкий нуждается в одобрении. Перед каждым концертом звонит:
— Скажи, я талантливый?
— Конечно!
Открываю свою страничку в соцсети и читаю комментарии: «Гениально! Восхитительно! Как сказал, до слез!» — и так далее. Зачитываю, и Миша радостно идет на сцену.
Меня иногда спрашивают: «Какова ваша роль при Михал Михалыче?» Раньше думала — служение его таланту. Теперь понимаю: нет, я работаю на писателя Жванецкого. У него есть профессиональные секретари, но только я — под боком. Внести в текст правки, созвониться с редактором, отправить новое произведение в издательство, провести переговоры — это все я.
Если бы забросила свои дела, вообще не отходила бы от Миши двадцать четыре часа в сутки. Но у меня тоже есть интересы. Занимаюсь гимнастикой цигун и уперто учу английский с репетитором. Муж по-прежнему не любит, когда уезжаю. Мы все время перезваниваемся. Если он дома, то вечерами смотрим вместе кино, читаем, беседуем. Миша просит рассказать обо всем, что случилось за день — у меня, подруг, сына. Я понимаю: вскоре это превратится в новое произведение.
— Как за эти годы изменился Михал Михалыч?
— Стал раньше возвращаться домой. Пожалуй, и все.
6 ноября 2020 года Михаил Жванецкий умер в возрасте 86 лет.
Подпишись на наш канал в Telegram