В одном из фильмов моя героиня прыгает с моста в реку. Но прыгнуть мне так и не дали. Я плакала, умоляла позволить мне это сделать: «Вы что? У вас есть артистка, которая хочет сама прыгнуть! Пользуйтесь этим». Но они были непоколебимы. Этого я не понимаю, ведь водолазы проверили дно, все подготовили. Это, в конце концов, не Ниагара и не Москва-река...
— Ира, вы так стремительно мчитесь по жизни, кажется, у вас все прекрасно, весело и бодро. Откуда такая фантастическая легкость?
— Мамка с папкой постарались. Это необъяснимо, потому что одни люди такие, другие сякие. И я очень радуюсь за тех, кто может просто спокойно жить, никуда не торопиться, существовать в каком-то другом ритме, на релаксе, в рапиде. У них есть возможность созерцать. Это же так здорово. Я прямо завидую тем, кто по профессии музыкант или художник. Я бы тоже так хотела, жаль, что не могу ни то ни другое.
— Зато вы можете прожить много жизней. Это ведь фантастическая удача, что вы недавно снялись в роли Екатерины II в фильме «Царская прививка».
— Это самая великая женщина нашей России, несмотря на то что по крови она не русская. Очень страшно таких личностей играть, потому что мы как зрители, как обыватели «умнее» всех и у каждого свое представление, каким должен быть герой.
— Стереотипы. Мне кажется, вы c Екатериной визуально схожи.
— Да? Рост совпадает сантиметр в сантиметр — 157. Мне пришлось из блондинки перекраситься в брюнетку. А вот нос подвел. Если бы я была продюсером или режиссером, я настаивала бы на пластическом гриме. Но это на самом деле не так важно, как то, что я смогла к этому прикоснуться. Благо, что у меня были время и возможность к этому тщательно подготовиться. Имелись доступы к ее архивам, письмам, документам, ее пьесам. Знаете, тогда же совершенно другая бумага была! Мой приятель, который занимается ручным книгопечатанием в Санкт-Петербурге, дал мне три листочка, сделанных по технологии того времени. Вернее, я выцыганила. Это настоящее чудо... И в Российскую национальную библиотеку в Питере меня пустили и позволили подержать в руках грамоту о даровании дворянства и фамилии Оспенный — ее Екатерина вручила мальчику Саше, от которого она привилась. Я видела библиотеку Вольтера, которую она целиком выкупила. А в Москве в Ленинке девчонки дали ее письма. У меня ко многому был доступ! Мной была проделана большая работа, мне кажется — на благо. Сценарий был написан не вполне корректным языком, и мне пришлось вставлять из ее писем и записок цитаты, которые подходили в наши диалоги. К счастью, Егор Анашкин, наш режиссер, меня в этом смысле очень поддерживал...
А в Эрмитаже я нашла потрясающую женщину Наталью Бахареву — специалиста по Екатерине, хранительницу знаний о ней. Она мне очень помогла. Жаль, что Наталья, возможно, так и не посмотрит наше кино, потому что она сказала: «Мне неинтересно, потому что вы просто пересказываете ее письма и мемуары, а я и так их знаю лучше вас».
И она права, наш кинематограф отличается тем, что сценарии на историческую тему просто повторяют то, что есть. На Западе снимают иначе. Конечно, там есть исторические неточности, жесткое вранье, но тем не менее у них, несмотря ни на что, получается потрясающее художественное произведение, фантазия на тему... Кино, прекрасное по гриму, по костюмам, смелое, в чем-то даже чересчур, но невероятно крутое. А мы пока больше мастера по пересказам, а не по сочинениям на тему. Но вот в «Царской прививке» мы не играем судьбу императрицы, а берем маленький период, всего две недели карантина. И касаются они событий, когда у нас в России впервые применили прививку от оспы.
— Кстати, я обратила внимание на любопытный нюанс: в «Википедии» на фото вы в открытом платье и на одном плече отчетливо видны точки от прививки от оспы. А в России первую прививку сделала именно Екатерина, которую вы и сыграли.
— Только прежние прививки совершенно непохожи на современные. Мы оспы не боимся, а во времена Екатерины эта болезнь была ужасом для людей. Для той же императрицы это панический страх с рождения. Она об этом пишет в воспоминаниях. И вот она решилась на то, чтобы первой испытать прививку на себе. Потом привила сына, двор. И любопытный факт: когда она хотела привить сына, тот заболел ветрянкой. Пришлось ждать, когда выздоровеет. Жаль, что этого не было в сценарии, такие моменты всегда цепляют.
— Очень ответственно и волнительно играть таких личностей. Как вы себя успокаивали?
— По-разному, например ходила на ее могилу, для меня это было нужным и важным для успокоения собственной души. Екатерина же действительно грандиозная личность! Меня в ней многое поражает. Вы не представляете, как она жила, какое у нее было расписание. Она просыпалась в пять-шесть утра, умывалась льдом, шла к себе в кабинет и работала. Столько всего крутого придумала и осуществила для России. И самое важное, что она, немка, возвращала России русскость. Петр Первый восхищался Европой, а она возрождала моду на русское, например на кокошники. Всем иностранным гостям дарила подарки, сделанные только нашими уникальными мастерами.
Она очень интересная женщина. Любила мужчин страшно. Красиво с ними расставалась, всех потом поддерживала, со всеми дружила, дарила имения. Хотела нравиться всем, от черни до знати, ей жизненно необходимо было всех очаровать.
— Продолжение у этой историй планируется?
— Не знаю. Но в любом случае для меня это было бесценным опытом — прикоснуться к такой личности.
— Вас не смущало, что в нашем кинематографе такое разнообразие Екатерин? Александрова, Снигирь, Боярская, Крючкова, Суркова и другие.
— Сначала дико смущало. А потом я подумала: вот если бы была одна или две — тогда страшно. У нас же их много, все разные, и я перестала бояться. У меня были иные страхи, приходилось перекраивать себя. Во мне нет ничего царского. Я же по природе другая — деревенская, суетная, непородистая.
— Вы вообще могли себе представить, что когда-нибудь сниметесь в роли императрицы?
— В самом начале пути я даже не думала, что в кино буду сниматься. И тем более не предполагала, что в фильмографии появится такая роль. Но тут были мистические знаки и совпадения. Мне лет пять назад на день рождения режиссер Виталий Павлов подарил книгу про Екатерину. Она очень крутая — экскурс по ее жизни с особым образом оформленными вкладками, куда помещены копии ее писем и документов. Вручая подарок, Павлов сказал: «Ее ты должна когда-нибудь сыграть».
Совпадения потом находила всюду. Например, я коллекционирую камеи. Покупаю при любой возможности и с удовольствием ношу и переживаю, если вдруг теряю. Оказывается, и Екатерина собирала камеи, а я об этом даже не догадывалась, пока не начала готовиться к роли.
— Интересно, что бы вам сказал Петр Фоменко, который, принимая вас к себе на курс в ГИТИС, заявил, что вы очень талантливы, поэтому он не взять вас не может, но не представляет, кого вы в дальнейшем сможете играть, разве что простушек или служанок. Кстати, недавно у вас появилась еще одна историческая роль — в сериале «Шаляпин» канала «Россия». Вы там оперная дива Татьяна Любатович.
— Да. Немногие знают, как она выглядела, так что тут я была посвободнее... Кстати, я недавно ездила в Самару, останавливалась в отеле «Бристоль Жигули», там есть исторический люкс, где Шаляпин жил. Говорю: «Хочу поселиться в этом номере!» — и взяла себе его. Там известный шаляпинский балкон. Поклонники собирались под балконом, а он выходил и устраивал импровизированные концерты. И Нижегородский театр драмы, в котором я впервые вышла на сцену в массовке в «Ромео и Джульетте», открывал сам Шаляпин.
— Исторические сериалы друг за другом — это уже тенденция.
— Дай Бог, потому что это дико интересно. Но сложно, потому что в рамках производства на съемки выделено очень мало времени. И огромное количество текста... Допустим, когда я играла Екатерину, там была сцена на английском языке. Такого исторического факта нет, но и не было информации, что она его не знала.
— Вы сами хорошо знаете английский?
— Нет. Это были самые адские сцены. Эту тарабарщину приходилось зубрить, а потом еще и играть. Дико сложно. Надо быть императрицей, а ты чувствуешь себя двоечницей. Но не только из-за английского — из-за многого. Вот как я хожу? Быстро! Это не императорское, другая порода. То есть мне надо было себя ломать на корню. И еще моя Екатерина говорила с акцентом. При этом важно, чтобы естественность не терялась и она оставалась живым, не картонным человеком.
— Вы говорили, что вам всегда важно, чтобы вас хвалили, при этом критика вас просто убивает, обрезает крылья. А за что вы сами себя ругаете и хвалите?
— Я себя ругаю за то, что очень часто ошибаюсь в кино, выбирая проекты. Просто бывает какое-то тотальное непопадание. Я знаю, на что способна, что могу, но на экране этого почему-то почти не видно...
А хвалю за то, что остаюсь на земле, не отрываюсь от людей. Для меня это принципиальная вещь: до конца быть девушкой из Тупика (деревня, откуда у Ирины корни и куда она приезжает при любой возможности. — Прим. ред.). Я и дружу, и разговариваю, и общаюсь с самыми разными людьми вне зависимости от их статуса и условностей, мне это очень интересно. Вчера я, например, шла, и полкилометра рядом со мной ехал на велике парень-курьер, который доставляет еду. Он меня увидел и говорит: «Ой, вы артистка...» Мы с ним болтали, он таким интересным оказался. И он был такой довольный, и я такая довольная.
— Вас это питает, поэтому вы живой и остаетесь.
— Знаете, любой профессионал ткнет в меня пальцем и скажет: «А толк какой? На экране это как-то видно? Отображается?»
— Уверяю вас, на экране это видно, на экране отображается. Знаете, я как-то делала интервью с оператором Николаем Немоляевым и спросила его, почему одних артистов зрители любят, а других — нет. Ему же как оператору, который ближе других видит артистов, это должно как-то открыться. И он ответил, что сам много думал об этом и сделал вывод, что если в человеке много любви, которую он может отдавать, это считывают зрители и любят в ответ. Он говорил, что только так это работает.
— Он потрясающий художник, я его обожаю! Да, это работает. Но существуют технические вещи, и если их нет, никакая любовь не донесется через экран. И в этом смысле мне есть над чем работать. Я прекрасно знаю все свои минусы. Но еще есть то, с чем невозможно бороться, — темп производства. Мы загнаны в рамки, надо все делать быстро, очень быстро, без подробностей и лишних дублей. Ты даже не успеваешь глянуть плейбэк, чтобы сделать лучше. А иногда следует остановиться и сделать то, что подсказывает сердце, не слушая никого.
А нужно иногда наплевать на всех, уйти в себя и сделать то, что ты хочешь, не слушая никого. Вообще, нужно больше слушать себя.
— Какие роли вы хотели бы сыграть?
— Персонажа, максимально непохожего на меня. Я играю в основном простушек, за это меня и любят зрители. Но мне самой нужен эксперимент. А на это должен отважиться только продюсер или режиссер, от них все зависит. Это риск. В кино проще взять типаж, чем заставить артиста измениться. Я бы хотела в ролях не суетиться, не торопиться, говорить медленнее, быть спокойнее — не такой, как в жизни. Уходить во что-то более зрелое и достойное.
— А не пробовали пойти изнутри: заняться медитацией, йогой, пойти к психоаналитику, перестроить мозг, как сейчас модно?
— Йогой я занимаюсь много лет. А вот мозг с помощью психологов перестроить не хочу. Я в них не верю. В сложной ситуации они не могут помочь. Или я просто не была в таких ситуациях, когда мне нужна помощь извне.
— Кто вам помогает, когда сложно? Я знаю, что вы не депрессивный человек, но бывают же в жизни переживания.
— Да, конечно, бывают. У меня в прошлом году произошла безумно тяжелая, даже страшная ситуация. Но как-то я ее пережила. У меня такая природа. Я невероятно люблю жизнь и за нее цепляюсь. За некоторым исключением в ней так много прекрасного.
— Что вам дарит радость?
— Меня радует дочь. Люблю вкусно поесть. И хорошее кино посмотреть.
— Есть какие-то обязательные утренние традиции: обнять дочь, сказать ей: «Доброе утро»?
— Таня встает сама, сама собирается и уходит в школу. Утром я ее практически не вижу. Она каждый день заходит в мою ванную взвешиваться, и в этом случае мы говорим «доброе утро», сонно целуемся, и все. Это максимум. Таня у меня очень самостоятельная. Если, не дай бог, я проснусь от мук совести и сделаю попытки приготовить завтрак, она говорит: «Так, быстро спать, не мешайся мне под ногами». Жалеет...
— Она красотка, очень выросла, изменилась. Не хочет в артистки пойти?
— Нет. Математика и рациональный подход побеждают. У всей молодежи сейчас так. В творчество мало кто идет, ведь это непредсказуемая история. Никогда не знаешь, чем закончится... А кто-то уходит в другие сферы. Вот недавно я решила для одной роли возродить утраченный после музыкальной школы навык игры на скрипке. Обратилась к знакомому музыканту и была удивлена, узнав, что он перестал быть скрипачом. Сейчас он реставрирует инструменты. Я спросила:
— Почему ты не играешь?
— Двадцати пяти лет хватило, чтобы наиграться. Если ты не первая скрипка, ты ходишь в одном оркестре, в другом, третьем... Никогда не знаешь, куда тебя занесет и будет ли работа. А теперь я мастер, один из лучших реставраторов.
Он сейчас действительно очень крутой, и все у него хорошо и, что самое главное, стабильно. Я его понимаю. Вообще, когда появляются дети, хочется не просто творить, но и деньги зарабатывать.
— Но вы же прекрасно справляетесь и с тем и с другим.
— Не все творческие профессии это позволяют. Вот, допустим, художники. Разве многие из них зарабатывают большие деньги? Думаю, единицы.
— Насколько для вас важно материальное благополучие? Вы могли бы ради чистого искусства играть в каком-нибудь подвальном театре за крошечный гонорар?
— Могла бы и хочу! Деньги, которые у меня есть, дают свободу. У меня все есть, и ничего дополнительно из материальных благ не нужно. Могу жить как хочу. Но я понимаю, что если станет меньше денег, возможно, не хватит на репетиторов, страховку для машины и многое другое. У меня, например, много обязательств перед близкими. Это не обуза. Я все делаю как само собой разумеющееся, и мне приятно.
— Вы могли бы представить, что живете спокойной размеренной жизнью и каждый ваш день абсолютно предсказуем?
— Да, и на мой взгляд, такая жизнь прекрасна. Я завидую людям, которые спокойно живут и все знают наперед: сколько получат, сколько потратят, когда у них выходные, когда отпуск. Им даже можно, если заболел, уйти на больничный. А я этого не могу себе позволить. Я вообще не помню, когда была на больничном. Ни разу такого не случалось, чтобы из-за моей болезни отменили спектакль или еще что-то. Вот в этом смысле я несвободна. Я последние 15 лет не могу провести Новый год, как я этого хочу.
— Но, с другой стороны, в вашей жизни много эмоций.
— Возможно, если бы я поехала на Алтай или в другое замечательное место, вместо того чтобы играть роли, у меня было бы гораздо больше ярких эмоций. Но сделать этого я не могу и жалею об этом... В общем, уверена, заниматься исключительно жизнью частной, личной, семейной — это прекрасно. Но при условии, если рядом любимый мужчина.
— Вы раньше носили лунницу, амулет для привлечения женского счастья. Он помогает?
— Помогает, я в это верю. И еще я верю в энергию камней и в то, что нужно носить определенные камни. Не то что я этим живу, с ума схожу, нет. Но почему бы и не носить?
— Для полноты счастья женщине обязательно нужен мужчина, вы так всегда говорили. До сих пор так считаете?
— Естественно. Я и сейчас могу это повторить. Мне мужчина просто необходим... А еще необходимо, чтобы никто не болел и не умирал. Чтобы все близкие жили и ничего плохого с ними не происходило. Только хорошее...
— Вы влюбчивый человек? Мне кажется, вы просто огонь...
— Конечно, я могу влюбиться. Без любви жить очень грустно, хотя спокойно и комфортно. (Смеется.) Но это другой глаз, состояние. Женщина всегда хочет отдавать, дарить. Хотя в этом рассуждении я от себя пляшу. Мне всегда хочется отдавать. Это моя потребность. Женщина не может быть машиной, которая всегда работает. Роли — это хорошо. Но без любви жизнь не та.
— Сейчас вы влюблены?
— Я очарована. Но интервью выйдет в марте, возможно, ответ будет неактуальным.
— Вы родились в провинции, а живете с видом на Кремль. По вашим ощущениям вы уже москвичка или еще нет?
— Москвичка. И очень Москву люблю. Я недавно с двумя мужчинами пересеклась в зале ожидания в аэропорту. Мы разговорились, и они сказали: «Мы уже 30 лет живем в Германии, сейчас Москва — самый лучший город в мире». И я с ними полностью согласна. Обожаю по Москве гулять. Где только возможно, хожу пешком. Летом, если устала или неудобная обувь, могу вообще снять ее и идти босиком. Я с детства это люблю, с одной лишь разницей, что раньше бегала в деревне по траве, а сейчас по асфальту... Мои маршруты хаотичные. Обожаю Замоскворечье, там очень красиво. А еще Трубную площадь, ближе к Сретенке. Люблю тот район и даже мечтала там жить.
— Там, где вы обосновались, тоже замечательно, совсем близко от вашего родного ГИТИСа... У вас был фантастический курс. Один из однокурсников — Сергей Пускепалис, трагическая гибель которого многих потрясла в прошлом году. Каким вы его помните?
— Воспоминаний о нем много. Он был очень теплый, свой, хитрый, с чувством юмора, тактильный, с ним все любили обниматься. Вы обратили внимание, что, заваривая чай, я его «женила» — переливала несколько раз из заварника в чашку? Так вот, «женить» чай — фишка Пускепалиса. Он меня научил, когда мы еще студентами были. И с тех пор я всегда так делаю. Получается вкуснее.
Пускепалису было за тридцать, когда он поступил. Самый старший на курсе. Еще студентом стал заслуженным артистом Российской Федерации, но никто из нас об этом не знал. Его Фоменко любил по-особому, им нравилось вместе чуть выпить и поговорить. У них сложились свои отношения.
У меня был дипломный спектакль «Фро». Самая любимая и знаковая для меня работа. Смотреть ее ходила вся театральная Москва. «Фро» — это спектакль, за который меня позвали играть почти во все театры Москвы, а Василия Сенина как режиссера позвали почти во все театры ставить. Там еще играли Евгений Цыганов, Алексей Колубков и маленький Глебушка Пускепалис — Сережа привел своего сына. Это, наверное, его первая роль в театре. У Лены, жены Пускепалиса, до сих пор дома висит моя фотография из этого спектакля...
Да, действительно удивительно и непредсказуемо складывается жизнь. Дворы, где я тусила студенткой, совсем рядом. У меня даже мысли не возникало, что я здесь буду когда-нибудь жить. До сих пор удивляюсь, что это мой район. Я вообще многому в своей жизни удивляюсь.
— А меня удивляет, насколько вы непредсказуемы в своих ролях. Никогда не знаешь, куда же вас на этот раз занесет. Вот и сейчас в марте на канале СТС выходит сериал «Моя мама — шпион», где вы играете домохозяйку, которая превращается в шпиона. Можно сказать, что вы Джеймс Бонд в юбке. Ничего подобного прежде вы не играли.
— Когда я читала сценарий, было дико смешно и захватывающе, там же миллион трюков. Но в итоге многие из них нам не позволили сделать. А я-то думала, будет полный экшен. Я ведь неплохо физически подготовлена и могла со всем справиться. У меня в этом смысле амбиции. Если бы была моя воля, я, как Том Круз, лично делала бы все трюки. Но никто не позволил — риск для артиста. А от чего-то отказались, потому что просто не хватило времени на съемку. Допустим, моя героиня, чтобы доказать мужу, что она супершпион, показывала ему трюк со шваброй. Я вращала швабру, а потом зависала в воздухе параллельно земле на стоящей палке. Я с каскадерами все подготовила, просто нужно было на полчаса больше времени, но режиссер отказался от этого. Теперь в кадре я просто кручу швабру.
— Какие трюки все же удалось сделать?
— Мы с Володей Вдовиченковым, который играет шпиона и моего экс-бойфренда, залезали на колесо обозрения, и я стояла на самом верху в кабине, а потом перекидывала ногу наружу и как будто бы начинала спускаться. Но сползала вниз не я, а девочка-каскадер.
— Кто кроме вас претендовал на эту роль?
— Не могу сказать точно, потому что с момента написания сценария до запуска прошло три года. Поменялись режиссеры, команда артистов. Единственное, на чем я настояла, чтобы оставили Аню Уколову, которая играла мою подружку. У нее потрясающая актерская природа, и она идеально подошла на эту роль по всем пунктам. Она живая, мы знаем друг друга со студенчества, вместе в ГИТИСе учились, по соседству. У нас большая совместная история, и работать вместе счастье. Вообще, чем сильнее у тебя партнеры, тем лучше. С этим в сериале повезло. Володя Вдовиченков — это вообще подарок, мечта, просто блеск. Я обожаю его не только за актерский талант, а за то, что он прекрасный человек.
— Вы одна из самых хорошо физически подготовленных актрис — профессионалы это знают. Что вам под силу: пройтись колесом, скакать на коне?
— Как оказалось, я не очень-то могу скакать на коне, хотя много лет занималась. Я время от времени хожу на ипподром, чтобы не забыть этот навык. Вот сейчас снималась в роли Екатерины II и специально готовилась, ездила в клубы, но я понимала, что все зависит от лошади. Будет крутой конь, послушный, податливый, и у меня все получится. А если какая-нибудь вредная кобыла, я с ней не смогу справиться. Так и получилось. Рядом со мной был граф Орлов, которого играл Сергей Марин, он превосходно держался в седле. А Екатерина, которая, как известно, слыла прекрасной наездницей, в кадре смотрелась не так грациозно. Да и конь у меня был не такой, как на известном историческом портрете. Но это вопрос к моему невезению. А так физически я могу сделать все что угодно. В кадре, в отличие от жизни, я ничего не боюсь.
Вот, например, в одном из фильмов моя героиня прыгает с моста в реку. Но прыгнуть мне так и не дали. Я плакала, умоляла позволить мне это сделать: «Вы что? У вас есть артистка, которая хочет сама прыгнуть! Пользуйтесь этим». Но они были непоколебимы. Этого я не понимаю, ведь водолазы проверили дно, все подготовили. Это, в конце концов, не Ниагара и не Москва-река...
— Что должно произойти на съемках, чтобы вы хлопнули дверью и ушли? Было вообще такое?
— У меня такого не было. Это возможно, только если какие-то пункты договора не соблюдены. Но в основном все артисты ответственные люди, потому что съемки — дорогостоящий процесс, в котором заняты десятки людей, это чревато огромными штрафами и испорченной репутацией.
Я никогда ничего не отменяю, даже если очень сильно заболела. Недавно как миленькая снималась с температурой тридцать девять. Не могла подвести людей, потому что понимала: очень сложный объект — Царское Село, много занятых артистов, которых мы потом никогда в жизни не собрали бы. Отмена стала бы катастрофой.
— А если какие-то трагические обстоятельства, вы тоже обязаны работать?
— Нет. Я всегда теперь это прописываю в договоре. Недавно этому научилась, после смерти любимой бабушки Тани. Потому что, когда она умерла, я не смогла попасть на похороны из-за съемок в Минске. Я быстро с ней попрощалась, приехала в Москву уже к спектаклю, а потом вылетела в Минск. Очень переживала. И после этого у меня появился такой пункт.
— Скажите, в райдере у вас есть что-то особенное?
— Черную икру и массаж ступней я не прошу. Люди, тебя ценящие и понимающие, к которым ты приехал на площадку, сами дадут все необходимое. Но одно дело кино, там бывают фильмы с крошечным бюджетом, а совсем другое дело — реклама, там совершенно сумасшедшие условия, снимаешься как в шоколаде.
— Вы можете сниматься практически бесплатно?
— Конечно. Я творческий человек, иду на это, если хочу эту роль сыграть. Мы в институте учились, чтобы роли играть, а не деньги зарабатывать... У студентов снимаюсь бесплатно. Молодежи нужно помогать. Может быть, среди студентов будущий Тарковский. И ему просто необходимы профессиональные артисты, чтобы сделать дипломную работу. Вообще, я снималась бы гораздо чаще у студентов, если бы было больше свободного времени.
— Что для вас совершенно необходимо на площадке для личного комфорта?
— В обед для меня святое поспать.
— Вы прямо как Табаков, он спал при любом удобном случае.
— И Евстигнеев, у него в райдере была прописана раскладушка. И у меня раньше обязательным условием кроме вагончика была раскладушка, причем прямо на площадке. Для меня на пять минут вырубиться — святое дело, я без этого не могу. Сплю при каждой возможности две-три минуты.
— Сны какие-то видите?
— Всегда! Вот сегодня я заснула очень рано, а проснулась довольно поздно. И все это время снились красочные объемные густонаселенные картинки. Но ощущения были очень тяжелыми и реалистичными. Хорошо, что все это не на самом деле. Вообще, я обожаю сны, это для меня отдельная жизнь. Часто снятся одни и те же. Есть два сна, повторяющиеся всю жизнь. Прямо с детства и до сих пор иногда вижу, что за мной гонится бык. Причем один и тот же. А второй сон, будто у меня есть какая-то квартира в Москве в незнакомом районе с фантастическим видом на реку. Там живут какие-то люди, которых я не могу вычислить, и все думаю, а почему же я ею не пользуюсь.
Иногда бывают вещие сны. К смерти близких во сне у меня выпадают зубы и падают с кровью в таз. Я очень верю в сны. И когда что-то вижу, всегда листаю сонник, смотрю, к чему это. Допустим, вши — это хорошо, к деньгам. У меня всегда сбывается.
— Во что еще верите, кроме того, что число 27 приносит вам удачу?
— Во все! В кошку черную. В птиц, которые стучат в окно. Просто надо быть внимательнее к этим знакам. Только одна примета не сбывается — что, если свистишь, не будет денег. Я свищу с детства. Со мной борются до сих пор, ругают:
— Не свисти дома, денег не будет.
Я не слушаюсь. Отвечаю:
— Вот когда денег нет — это очень плохая примета. (Смеется.)
— Ира, есть ли у вас нотки авантюризма, как у вашей героини, шпионки Даши?
— Конечно есть! Все актеры авантюристы. Вообще, идти в эту профессию — большая авантюра... Чтобы поехать поступать в Москву в ГИТИС, в нижегородском театральном училище, где я училась, мне пришлось украсть свои документы. Я работала уборщицей и мыла весь первый этаж. Был доступ во все помещения, в том числе и в кабинет директора. Я этим воспользовалась.
Но это было давно, и сейчас у меня в жизни нет никаких оснований, чтобы пускаться в авантюры. Но я совершала самые разные импульсивные поступки. Допустим, мы с мужем в свое время очень серьезно поругались по телефону, и я не знала, как его задобрить, ничего не работало. Я понимала: человека нужно увидеть воочию. И прилетела к нему на одну ночь из Киева, где я снималась, в Мурманск, где снимался он. Мы пообщались три часа, и я улетела обратно. Это было непросто, очень сложный маршрут, но я понимала, что только так можно все исправить. Это авантюра?
— В каком-то смысле да.
— Я обожаю такие вещи. И люблю, чтобы по отношению ко мне люди тоже так поступали. Необязательно мужчины. У меня есть поклонница (не люблю это слово), Наташа из Новосибирска. Когда она приезжала в Москву, приходила на мои спектакли. И вот у меня был день рождения, она пришла на «Таланты и поклонники» в Театр Маяковского и перед спектаклем зрителям раздала какие-то флаеры, шарики, и в конце спектакля на поклонах, когда они все это подняли, я просто обалдела. Я и не предполагала, что она в зале. Это авантюра? Ну, не знаю. Это лучший подарок, это классно.
— Это выражение большой любви. Мне кажется, зрители вас обожают. Интересно, какие у вас поклонники?
— Есть прекрасные, а есть странные, страшные и даже жуткие. Допустим, один человек знает уже и номер моей машины, и адрес, где я раньше жила, и где я сейчас живу. Приезжает и просто звонит в дверь. А при встрече может сказать: «А давай с тобой встретим Новый год!» Это уже довольно долго продолжается. И ничего с этим нельзя сделать. Мне кажется, все это не в рамках разумного. Это неприятно.
— А можете рассказать о прекрасных поклонниках?
— Конечно. Теперь уже моя подруга Саша из Риги изначально была моей поклонницей. Она постоянно приезжала на спектакли, тоже мне устраивала сюрпризы, потом мы подружились. Она потрясающий человек и безумно мне помогала. Знала мое театральное расписание лучше меня. Раньше я ей иногда звонила:
— Саша, у меня сегодня есть спектакль?
— Сейчас гляну... Нет!
— Спасибо!
Она чуть ли не вела мои дела, вот до такой степени была включена в мою жизнь.
— У вас есть профессиональные помощники, которые ведут ваши дела?
— Нет, к сожалению. Самая большая для меня проблема — домашние дела: заплатить за квартиру вовремя, налоги. Пока налогами занимается мама. Сестра платит за квартиру, племянник оплачивает штрафы за машину. Что касается моей актерской истории, я сама себе «директор».
— Вы много снимаетесь, и постоянно появляются новые фильмы, а в театре затишье, только старые названия.
— И то не все, какие-то, к сожалению, ушли. Мне очень жаль спектаклей «Катерина Ильвовна», «Жена», «Трамвай «Желание», «Dreamworks. Мечта сбывается»... Но жизнь не стоит на месте, скоро в МХТ появится «Ханума». Премьера в мае, репетируем. Ханума — всемогущий персонаж, который все умеет, все может. Чего только не придумывает, чтобы людей поженить-разженить. Про себя говорит: через трубу залезла в дом, чтобы жениха из постели вытащить. А чтобы отвадить князя, переодевается в страшную и хромую невесту. Вот она-то и шпион, и авантюристка. У нас там будет цирк, это точно.
Благодарим отель Mercure Арбат Москва за помощь в организации съемки.
Подпишись на наш канал в Telegram