Непросто с ходу назвать пятерку актеров, которые по безоговорочной народной любви могли бы сравниться в СССР с Василием Меркурьевым. Популярность Вась Васича (как его многие называли) была такова, что появление артиста на улице вызывало серьезный переполох. Все хотели поглазеть на живого старшего лейтенанта Тучу из «Небесного тихохода», академика Нестратова из «Верных друзей» или Лесничего из «Золушки».
Высоченного роста, добродушный, открытый… Внешне — человек-спокойствие, человек-праздник. Между тем жизнь народного артиста СССР, трижды лауреата Сталинской премии Василия Меркурьева трудно назвать безмятежной. Родной брат — «враг народа», любимая жена — «дочь врага народа». Долгие годы ему приходилось балансировать, ходить по лезвию бритвы, понимая, что неприкасаемых нет. Будь ты трижды лауреат и народный кумир. Разумеется, это серьезно подорвало его здоровье...
Не знаю, байка это или нет, но, говорят, за два часа до смерти к уже находящемуся без сознания Меркурьеву в больницу пришел художественный руководитель Ленинградского театра драмы имени Пушкина Игорь Горбачев. Наклонившись над ухом Меркурьева, он громко скомандовал: «Василий Васильевич! Третий звонок — ваш выход, Артист!» И у Меркурьева якобы приподнялись брови... На сцену он выходил, даже будучи совсем тяжелобольным. Шутил: «Сцена — это единственный допинг, который меня может оживить».
Будущий актер появился на свет в уездном городке Острове Псковской губернии 24 марта (6 апреля) 1904 года. Его отец, Василий Ильич Меркурьев, торговал дегтем и снетком — маленькой рыбкой величиной с булавку, которую привозили с Чудского озера. Мама, немка Анна Гроссен, волею случая оказавшаяся в России в конце XIX века, до замужества работала экономкой у местного помещика. История умалчивает о том, как они познакомились, но Анна Ивановна родила мужу семерых детей — шесть мальчиков и девочку.
К сожалению, судьбы большинства братьев и сестры Василия Меркурьева сложились трагически. Старший, Леонид, погиб в Первую мировую, следующий по старшинству, Александр, будучи директором хлебозавода (!), умер от голода в блокадном Ленинграде. Петр попал под каток репрессий и умер в 1940 году в тюрьме, самый младший, Владимир, скоропостижно скончался в девять лет. А о сестре вообще никаких сведений не сохранилось, даже имени, только год рождения — 1902-й, дальше — прочерк.
По воспоминаниям Василия Меркурьева, его отец «был очень музыкален, прекрасно пел, и его любовь к музыке перешла ко всем детям». Василий-младший учился в церковно-приходской школе и пел в церковном хоре. Но с ранних лет его манила не музыка, а театр, благо в Острове хоть и небольшой, но он был.
Уже в 16 лет молодой человек дебютировал на сцене этого театра в спектакле «Борис Годунов». Его талант довольно быстро заметили: в 1923 году по комсомольской путевке Василий Меркурьев направлен в Петроградский институт сценических искусств, где его взял на свой курс выдающийся актер, режиссер и педагог Леонид Вивьен, знавший толк в молодых дарованиях. По окончании вуза Василий был приглашен в основанный учителем ТАМ — Театр актерского мастерства, а в 1937 году — в Театр имени Пушкина (ныне Александринский), где Меркурьев служил до конца своих дней.
Василий Меркурьев в фильме сыграл отца Золушки, причем он был всего на пять лет старше «дочери»: как известно, эту роль доверили 37-летней Янине Жеймо. Особого внимания потребовал грим мачехи — Фаины Раневской. Изначально пытались использовать слепки лица для создания накладок, но это выглядело неестественно. В итоге гримеры нашли оригинальное решение: с помощью каучукового клея и тюля подтягивали нос актрисы, чтобы он был вздернутым. За щеки Раневская запихивала кусочки ваты, приговаривая: «Для актрисы не существует никаких неудобств, если это нужно для роли».
Именно в театре он сыграл свои лучшие, самые мощные роли, например, Досужева в «Доходном месте», Фамусова в «Горе от ума», Мальволио в шекспировской «Двенадцатой ночи», Василия Бортникова в «Высокой волне», Павла Михайловича в «Сонете Петрарки»... По воспоминаниям коллег и учеников, «весь театральный Ленинград носил Меркурьева на руках»! Недаром известный питерский режиссер, актер Игорь Владимиров утверждал: тот, кто знает Василия Васильевича только по его работам в кино, не знает о нем ничего.
Однако именно кино стало для Меркурьева судьбоносным. Во-первых, оно подарило ему всесоюзную популярность. А во-вторых, стало причиной встречи с будущей супругой — Ириной Мейерхольд, нежные чувства к которой Василий Васильевич пронесет через всю жизнь.
С дочерью великого режиссера-новатора Меркурьев встретился в санатории в 1934 году. Ирина Всеволодовна тогда работала ассистентом режиссера на студии «Белгоскино» и привезла актеру сценарий фильма «Земля впереди», где ему предложили сниматься. Как позже вспоминал Василий Васильевич, в 29-летнюю красавицу он «с первого взгляда влюбился как мальчишка». Но виду не показал. Усадил на качели, принес на подносе чашку горячего чая, булочку и два кусочка сахара. Прочитал сценарий, дал согласие и затем… пропал.
Съемки были в разгаре, а Меркурьева найти не могли (как потом выяснилось, театр уехал на гастроли). Режиссер фильма Борис Шпис потребовал срочно искать замену. Тогда Ирина Всеволодовна отправила актеру телеграмму: «Приезжайте, мы в простое, погода чудесная. Целую. Ирина Мейерхольд». Через несколько дней распахнулась дверь и на пороге появился улыбающийся человек-гора — Василий Меркурьев. Ирина Всеволодовна потом призналась: «Моя судьба была решена».
Любопытно, что Меркурьев в тот момент жил гражданским браком с актрисой Антониной Павлычевой, а за спиной Ирины Мейерхольд было два неудачных брака. Но эта встреча перевернула жизнь обоих. Через месяц они расписались, через девять месяцев у них родилась дочь Анна, затем в 1940-м году — Екатерина, а в эвакуации в 1943 году — сын Петр.
«Отношения моих родителей, Ирины Всеволодовны Мейерхольд и Василия Васильевича Меркурьева, были уникальны, — писал в воспоминаниях Петр Меркурьев. — Это была до последних лет юношеская влюбленность. Они прожили вкупе 44 года, а чувства, тем не менее, оставались свежими».
Кстати, Петр Васильевич Меркурьев (1943—2010) пошел по стопам отца — стал актером, музыковедом и хормейстером. Снялся почти в сотне фильмов (причем дважды сыграл своего деда Всеволода Мейерхольда, в том числе в сериале 2005 года «Есенин»). А еще оставил книгу мемуаров «Сначала я был маленьким. Книга о родителях».
Василий Меркурьев сыграл дворецкого Мальволио в экранизации шекспировского произведения, снятой Яном Фридом. Интересно, что ему практически не пришлось учить роль: он уже играл Мальволио в спектакле «Двенадцатая ночь» на сцене Ленинградского театра драмы имени Пушкина. Кстати, костюм и трость дворецкого из фильма сохранились до наших дней, и их можно увидеть в музее киностудии «Ленфильм».
Еще один интересный нюанс: фильм «Земля впереди» (другое название — «Инженер Гоф»), где Василий Меркурьев сыграл свою первую большую роль в кино, на экран так и не вышел и не сохранился. Причина в том, что у режиссера Бориса Шписа уже начались проблемы с властями и позже, в 1938 году, он был арестован и расстрелян.
В 1930-е годы Меркурьев активно снимался в кино, правда, играл не очень большие роли. Но одна из них также стоит особняком. Дело в том, что отношения Василия Васильевича с именитым тестем Мейерхольдом поначалу не задались — режиссер отнесся к зятю-актеру равнодушно-прохладно. Пока не увидел его в картине «Профессор Мамлок». Услышав однажды в трубке голос Меркурьева, Всеволод Эмильевич вдруг закричал: «Вася! Ты откуда, с вокзала? Подожди меня, я приеду за тобой на машине». Примчавшись на вокзал, Мейерхольд обнял и расцеловал зятя, а когда они проходили мимо огромной афиши фильма «Профессор Мамлок», воскликнул: «Я видел эту картину! Ты там здорово жрешь бутерброды!» Привез его домой, накрыл стол и до поздней ночи с ним разговаривал… Меркурьев понял: режиссер признал его как актера и теперь он стал ему интересен.
Их отношения быстро переросли в теснейшую дружбу. Когда в 1938 году Мейерхольд ставил в Ленинградском театре имени Пушкина «Маскарад», роль Казарина он отдал зятю.
Меркурьев всегда говорил, что ему повезло в любви. Первой избранницей актера стала Антонина Павлычева. Гражданский брак с ней Василий Васильевич с легкостью перечеркнул, когда встретил 29-летнюю Ирину Мейерхольд, дочь знаменитого режиссера. Бурный роман вылился в крепкий союз, в котором родились трое детей.
Петр Меркурьев: «Мама рассказывала: этот период репетиций «Маскарада» был периодом «влюбленности» Мейерхольда в актера Меркурьева. На репетициях в переполненном зале за режиссерским столом в восьмом ряду рядом с Мастером сидел Меркурьев. Очень часто Мейерхольд вбегал на сцену и устраивал актерам блистательные показы, которые всегда прерывались аплодисментами. Сбежав к Меркурьеву, он демонстративно спрашивал его: «Ну как?» И после похвалы кричал актерам свое знаменитое «хорошо!». А потом они вчетвером — Всеволод Эмильевич с Зинаидой Райх, Василий Васильевич и Ирина Всеволодовна — шли обедать в ресторан «Астория».
Супруги Меркурьевы-Мейерхольд были на редкость успешным творческим тандемом. Они занимались театральной режиссурой, а также преподавали в Ленинградском институте сценических искусств (будущий ЛГТМиК). Всего они выпустили семь актерских курсов, дав путевку в жизнь, например, Игорю Владимирову, Марине Нееловой, Евгению Леонову-Гладышеву... Ирина Всеволодовна вспоминала: «Нас с Меркурьевым связывало в жизни все. Мы любили друг друга и были счастливы. Хотя порой счастье это было трудным».
«Трудным» — это еще мягко сказано. В июне 1939-го в Ленинграде был арестован Всеволод Мейерхольд. Почти через месяц в своей московской квартире была зверски убита неизвестными (17 ударами ножа) его жена — актриса Зинаида Райх. Несколькими месяцами ранее был репрессирован родной брат Василия Меркурьева — Петр Васильевич... Мейерхольда расстреляли в 1940-м, тогда же в тюрьме при неизвестных обстоятельствах скончался Петр.
Конечно, Меркурьев понимал, что в любой момент могут прийти и за его женой. Расстрелять ее, возможно, и не расстреляли бы, но в какой-нибудь Воркутлаг, Печорлаг или Казахстан, как Наталию Сац, вполне могли сослать. Аналогичных примеров — масса. И надо признать, что в этой ситуации Меркурьев совершил по тем временам почти подвиг. Одного из «доброжелателей», который посоветовал ему развестись с «дочерью врага народа», он просто спустил с лестницы. Троих детей Петра — Виталия, Женю и Наташу — взял в свою семью, окружил любовью, лаской и воспитал как родных. А родившегося в эвакуации в Томской области сына демонстративно назвал в честь репрессированного брата, которого он очень любил.
И позже, в 1947-м, когда Ирине Всеволодовне все-таки припомнили, чья она дочь, и в один момент уволили отовсюду, Василий Васильевич целиком взвалил на себя заботу об огромной семье, численность которой — на минуточку! — доходила до 11 человек. Чтобы близкие ни в чем не нуждались, он трудился без отпусков, соглашаясь на любые съемки и работу в других театрах. Играл роли, режиссировал спектакли, ездил с творческими встречами, записывался на радио… Единственная отдушина — дача, рыбалка. Да и на даче не признающий пассивного отдыха актер завел корову, свиней, разводил кур, сажал цветы, выращивал овощи, а потом они всей семьей таскали мешки с урожаем три километра до электрички.
Была ли у него обида на советскую власть? Трудно сказать. С одной стороны, она дала ему все: возможность самовыразиться в любимой профессии, уважение, любовь зрителей. С другой… Однажды Меркурьева спросили: «Как получилось, что вы прожили свою жизнь и никогда никому не лизали?» Он ответил: «Рад бы лизать. Укусить боюсь».
Василий Васильевич был настоящим трудоголиком. Его сын вспоминал: «Он был или в театре, или на съемках, а когда дома — то, сидя в своем кресле или лежа на огромной кровати, обложенный книгами, учил роль. А потом, бывало, сидим на кухне — и вдруг он начинает что-то говорить. И это звучало так естественно, что мы не всегда понимали, что это текст роли».
Всесоюзная слава обрушилась на Василия Меркурьева в 1946 году — после выхода музыкальной комедии «Небесный тихоход». Эта лента о забавных похождениях трех фронтовых друзей-летчиков, давших клятву не влюбляться до конца войны, стала настоящим кинохитом того времени, а исполнители главных ролей — Николай Крючков, Василий Нещипленко и Василий Меркурьев (в роли старшего лейтенанта Тучи) — моментально сделались народными любимцами. Их песню «Первым делом, первым делом самолеты, ну а девушки, а девушки потом» распевала вся страна.
Следом Меркурьев снялся еще в нескольких знаковых лентах тех лет: историко-биографическом фильме «Глинка», фильме-сказке «Золушка», военной драме «Повесть о настоящем человеке», еще в одной музыкальной комедии — «Верные друзья», картине — лауреате Каннского фестиваля «Летят журавли».
Олег Табаков вспоминал: «Впервые я увидел его в роли советского мандарина, фамилия у него была Нестратов («Верные друзья». — Прим. ред.), занимался он то ли архитектурой, то ли еще чем-то. Суть была не в этом, а в том, как за этим нечто, которое называлось обликом советского человека, жил и удивительно хорошо сохранял себя нормальный человеческий индивидуум со всеми общечеловеческими ценностями. Он был одним из самых любимых киноартистов! Не так часто показывают его фильмы, но всякий раз, когда их показывают, я вижу, как он через эстетику социалистического реализма все равно умудрялся говорить всерьез о человеке».
Слава Василия Меркурьева в 1940—1960-е была фантастической. Его узнавали по голосу, окружали на улице, норовили потрогать, просили автограф... И он этой славой «пользовался» сполна: помогал людям получать квартиры, устанавливать телефоны, доставал путевки в санатории, устраивал в больницы… Один из самых забавных случаев помощи был такой. Узнав, что Меркурьев едет в Москву, председатель Ленинградского облисполкома попросил его позвонить министру сельского хозяйства. Дескать, ситуация критическая — область осталась без семенного гороха. Приехав в столицу, Меркурьев сразу позвонил секретарю. Оказалось, что у министра важное совещание. Но, узнав, что звонит сам Меркурьев, министр выхватил трубку, а выяснив, в чем дело, рассмеялся: «Ах, мерзавцы! Знают же, что я вам не смогу отказать!» И в тот же день в Ленинград пошли два вагона с горохом.
Интересно, что сам актер относился к своей «инопланетной» популярности с иронией. «Приятно ли быть известным? — как-то размышлял вслух Василий Васильевич. — Почему-то я принимаю знаки внимания так, будто они относятся не ко мне. Иногда соседи по электричке или по трамваю спорят даже, Меркурьев я или не Меркурьев. Одни говорят «он», другие доказывают, что Меркурьев быть таким не может. Я глаза закрою, слушаю. Приятно, что знают Меркурьева, ну а я здесь при чем?»
Актер Театра имени Моссовета, народный артист России Михаил Львов вспоминал о Меркурьеве так: «Не попасть под его влияние было невозможно — он притягивал окружающих магнетической силой. Вероятно, прежде всего тем, что он был Человеком. Любил так любил, враждовал так враждовал. Все, за что бы ни брался, делал со страстью и азартом».
По словам сына, Меркурьев никогда ничего не коллекционировал, не собирал, не копил и был очень органичным человеком: «У него был простой и ясный характер. Ему было все равно, во что одеться, что съесть. Неприхотлив он был до аскетизма».
Лишь когда в 1959 году, уже после реабилитации Всеволода Мейерхольда и Петра Меркурьева, Ирине Всеволодовне разрешили вернуться к преподавательской деятельности, их семья наконец зажила спокойно. Но тяжелые годы и работа на износ не прошли даром: к 60 годам Василий Меркурьев имел целый букет серьезных хронических заболеваний. У него была тяжелая форма диабета, плохо работали почки, барахлило сердце.
Но он выходил на сцену до последнего. Близкие рассказывали, как Василий Васильевич больной приезжал на спектакль. Сам уже одеваться не мог — ему помогали надеть костюм, накладывали грим. Затем еле-еле, практически по стенке, Вась Васич доходил до кулисы, где садился на стул, устало опустив голову и руки. «Посмотришь на него — не верится, что он сможет выйти на сцену. Но вот — выход... Легкой, пружинистой походкой, с ясным взором, в котором и следа нет болезни, под бурные аплодисменты выходил на сцену. Артист!» — рассказывал его сын.
…Поздно вечером 2 мая 1978 года репетировали спектакль «Рембрандт» по пьесе Дмитрия Кедрина. По роковому стечению обстоятельств последней сценой в жизни Меркурьева стал предсмертный монолог Рембрандта, которого он играл.
Актриса Галина Карелина вспоминала: «Здесь, перед нами — актерами, рабочими сцены, — а в общем-то, перед потомками, подводил итог своей жизни великий Мастер, стоящий на пороге небытия. На призыв пастора покаяться, он спокойно, с трагической простотой и мудростью отвечал: «Как будто не в чем. Я в труде ослеп. Не убивал, не предавал. Работал. Любил, страдал и честно ел свой хлеб, обильно орошенный горьким потом». Эту сцену забыть невозможно. Пустой темный зал и освещенная сцена, тьма и свет, и большой прекрасный человек, при звуках голоса которого сжималось сердце в предчувствии невозвратимой трагической потери. Какое богатство он выплеснул нам из своей души — щедро, как бы предчувствуя, что делает это в последний раз».
Василий Меркурьев и Николай Крючков попали в фильм «Небесный тихоход» без проб. В кадре кажется, что песни поют все три летчика: майор Булочкин, старший лейтенант Туча и капитан Кайсаров. На самом деле звучат голоса лишь двух актеров: Крючкова и Меркурьева. В 1974 году был снят детский фильм «Верный друг Санчо» с участием Василия, где он вернулся к роли летчика из «Небесного тихохода». В одной из сцен герой даже поет песню «Пора в путь-дорогу», а в комнате можно заметить фотографии со старыми товарищами: капитаном Кайсаровым и майором Булочкиным.
Василию Васильевичу стало плохо прямо во время репетиции. С острым приступом уремии его увезли в больницу. Едва придя в сознание, он первым делом спросил: «Как моя Ирочка?» Врачи делали все, что могли, но оказались бессильны — в час дня 12 мая 1978 года сердце Василия Меркурьева остановилось.
Попрощаться с актером в Театр имени Пушкина пришли тысячи людей — в течение нескольких часов их поток не иссякал. Гроб выносили под любимый Меркурьевым романс Глинки «Сомнение» в исполнении Федора Шаляпина. «Как только зазвучали в исполнении Шаляпина слова: «Уймитесь, волнения страсти», — вспоминал сын актера Петр, — я вдруг увидел, что по папиной щеке катится слеза. «Анна, смотри! — сказал я сестре. — Плачет!» — «А он всегда плакал, когда Шаляпин пел это», — прошептала она».
Ирина Меркурьева-Мейерхольд пережила любимого супруга на три года. Для нее жизненные тернии тоже не прошли бесследно, а смерть мужа окончательно подкосила ее здоровье. Перед смертью 76-летнюю Ирину Всеволодовну волновал только один вопрос: встретится ли она на том свете со своим Вась Васичем, Васечкой или нет? Василий Меркурьев, Ирина Мейерхольд и их сын Петр похоронены вместе — на Литераторских мостках Волковского кладбища.
Подпишись на наш канал в Telegram