Тринадцатого марта 1905 года в парижском Музее восточных искусств собралась избранная публика: каждый получил именное приглашение от владельца Эмиля Гиме — известного ценителя и собирателя экзотики. Гости с любопытством разглядывали сцену, украшенную роскошным задником с шестью статуями Шивы по бокам, пол был усыпан лепестками роз. Вышедший к публике хозяин хорошо поставленным голосом представил: «Непревзойденная храмовая танцовщица — священная баядера Шивы! Она родилась в далекой Индии, в княжестве Джаффатам на берегу Малабара, и принадлежит к высшей касте браминов. Ее отец был раджой, а мать — храмовой танцовщицей. Бедняжка умерла во время родов, младенца жрецы сразу окунули в золотую купель и нарекли Матой Хари, что означает Око рассвета».
Зазвучала музыка, и на сцене появилась молодая красивая женщина. Она танцевала почти обнаженной, грациозно двигаясь среди пальм и колонн, увитых гирляндами цветов. От нее исходил необыкновенный магнетизм, заставляющий мужчин трепетать от восхищения. На следующий день весь Париж только и говорил о загадочной танцовщице.
На самом деле Маргарет Гертруда Зелле — так в действительности звали женщину — появилась на свет в небольшом городке Леуварден на севере Голландии седьмого августа 1876 года. Она была вторым ребенком владельца шляпного магазина Адама Зелле, который в удачный момент вложился в нефтедобычу и потому мог позволить себе не скупиться на хорошее обучение детей. У Адама были и сыновья, но больше всех он любил дочь. До тринадцати лет Грета посещала платную школу для отпрысков обеспеченных семей. Но в 1889 году удача отвернулась от Адама, из-за финансовых спекуляций он обанкротился, стал сильно выпивать. Через два года заболела и умерла мать Маргарет. Мальчиков отец пристроил по родственникам, а пятнадцатилетнюю дочку поручил заботам ее крестного отца господина Фиссеру.
Тот, в свою очередь, отвез крестницу в город Лейден и отдал в школу, отличавшуюся строгими, почти монастырскими порядками. Там готовили воспитательниц детского сада. Однако почти сразу выяснилось, что будущая добродетельная профессия вовсе не близка беспокойной натуре девушки. Именно в лейденской школе в Маргарет проснулся талант обольстительницы, и первой жертвой ее чар стал преподаватель Вюбрандус Хаанстр. Роман был коротким, но бурным. Учитель засыпал девушку подарками и письмами, в которых умолял о свиданиях, она же наслаждалась своей властью над немолодым ухажером. В итоге тот совсем потерял осторожность, и о греховной связи прознало начальство. Хаанстра со скандалом уволили, а Грету отправили в Гаагу к дяде Таконису. От греха.
У дяди она прожила около четырех лет и впоследствии вспоминала об этом периоде как о самом скучном и бессмысленном в жизни. Дом Такониса стоял на северных дюнах, где обитали семьи зажиточных бюргеров. Соседские парни не раз пытались приударить за хорошенькой барышней, но они совершенно не интересовали Маргарет, казались глупыми и чванливыми. Что, в общем-то, было недалеко от истины. Острое любопытство вызывала южная сторона города с ее шумными рабочими кварталами. Но дядя предостерегал: «Никогда не ходи в трущобы. Девушке из приличной семьи нечего делать в этом вертепе пьянства и разврата! Там запросто могут ограбить и... изнасиловать!»
Мелочи, которую дядя выдавал Маргарет на карманные расходы, хватало лишь на грошовую бижутерию и нехитрые сласти. Однако отсутствие денег не мешало весело проводить время — в Гааге было много офицеров-отпускников из колониального корпуса Ост-Индии, бравых красавцев, щедрых на угощение. Как позже признавалась Мата Хари, она всегда трепетно относилась к военной форме и полюбила своего будущего мужа прежде всего — за эполеты.
Как-то, просматривая газету, восемнадцатилетняя Грета наткнулась на объявление: «Офицер, вернувшийся из Голландской Ост-Индии и пребывающий в длительном отпуске, желает познакомиться с милой девушкой доброго нрава в целях последующего супружества». Объявление разместил журналист, друживший с капитаном голландской армии Рудольфом Маклеодом. За бутылкой вина Рудольф однажды пожаловался: в гарнизоне он остался единственным бобылем, что вызывает насмешки сослуживцев. И друг решил помочь. Прочитав объявление, Зелле написала офицеру письмо, вложив в конверт свою фотографию. Капитану, которому на тот момент было тридцать девять лет, понравилась юная красавица, и он назначил ей свидание, решившее исход дела. И одиннадцатого июля 1895 года Маргарет стала замужней дамой.
Капитан Маклеод принадлежал к старинному шотландскому роду, и Маргарет неожиданно попала в высшее общество, о котором раньше и мечтать не смела. Их с супругом даже удостоила аудиенции правящая королева-регент Нидерландов Эмма. По этому случаю Грета облачилась в свое роскошное свадебное платье. Желтый шелк прекрасно сочетался со смуглой кожей и копной черных волос. Выглядела она настолько живописно, что королева не удержалась от комплимента. Рудольф остался доволен.
Он возил жену по фешенебельным курортам, водил на балы и исполнял любую прихоть. Другая на месте Маргарет почувствовала бы себя счастливой, но будущая Мата Хари быстро заскучала. Голландия всегда казалась захолустьем — ей давно хотелось вырваться из пуританской Гааги. И вскоре мечта осуществилась: Маклеод получил назначение на военно-морскую базу в Ост-Индии и вместе с беременной супругой отправился в путь.
Сына, родившегося на Яве, нарекли Норманом-Джоном. За младенцем ухаживали няньки, так что материнство отнимало у Греты не так много времени. Она нашла себе новые увлечения — учила малайский язык, интересовалась местной культурой и традициями, стала осваивать замысловатую науку религиозных танцев. А еще устраивала для офицерских жен чаепития, надеясь разнообразить свой досуг интересными беседами. Но дамы лишь сплетничали, больше их ничего не интересовало. Посиделки прекратились после рождения дочери Жанны. К тому времени Рудольф несколько охладел к супруге, со службы возвращался затемно и обычно навеселе. До Маргарет доходили слухи о его буйных попойках и изменах с туземками.
В конце концов ей опостылели и Индонезия, и однообразная замкнутая жизнь. Она страстно желала вернуться в Европу. Но мечта пока оставалась лишь мечтой. От скуки и одиночества Грета стала наведываться в гарнизонный ресторан выпить рюмочку абсента и перекинуться парой слов с посетителями. Теперь уже у Рудольфа появились основания для беспокойства. Маргарет в открытую флиртовала с его молодыми сослуживцами (иногда приходилось буквально выдергивать жену из компании офицеров), строила глазки плантаторам.
Капитан устраивал скандалы, порой и с рукоприкладством. Один раз вообще чуть не дошло до убийства.
— Ты ведешь себя как шлюха! — кричал Рудольф, в ярости размахивая заряженным пистолетом.
— А ты ведешь себя еще хуже, — парировала Маргарет.
Разбушевавшийся супруг нажал на курок. К счастью, пуля угодила в стену. Выстрел привел Маклеода в чувство.
В 1899 году его назначили командиром гарнизона в городе Медан на Суматре. Переезд и смена обстановки, казалось, примирили супругов, но ненадолго: впереди их ждала страшная трагедия. Однажды Рудольф обходил караулы и обнаружил солдата-индонезийца спящим на посту. Капитан назначил наказание — пятьдесят ударов плетью. После экзекуции провинившийся решил поквитаться с обидчиком. Кухаркой у Маклеодов служила подружка солдата, и он подговорил девчонку отравить хозяйских детей — подсыпать в еду яду. Норман-Джон умер в страшных мучениях, Жанну удалось спасти. Злоумышленники скрылись, понимая, что им не сносить головы. По другой версии Норман скончался от осложнений сифилиса, заразившись им от родителей. Болезнь в семью, видимо, принес Рудольф, любивший развлечься с туземками. Это объясняет, почему дочь осталась жива. Но при этом ни в одном из источников не говорится, что сама Мата Хари лечилась от сифилиса.
После потери ребенка отношения супругов совсем разладились. Рудольф все чаще прикладывался к бутылке и однажды спьяну обвинил жену в том, что это она убила сына.
— Ты сошел с ума! — задохнулась от гнева Маргарет.
— Конечно, он же мешал тебе шляться по кабакам, — не унимался Маклеод.
Весной 1900 года Грета заболела тифом. С трудом выкарабкавшись, она пыталась уговорить мужа вернуться в Голландию:
— Врач сказал, что тропики мне противопоказаны. Здесь нездоровый воздух. И Жанна все время болеет.
— Я на службе, — отрезал Маклеод. — И больше не затевай этот разговор.
В 1902 году они все же вернулись — Рудольф вышел в отставку, и Маргарет тут же подала прошение о разводе. Капитан отсудил право на воспитание дочери. Мата Хари впоследствии не искала с Жанной встреч. Умерла она в двадцать один год, говорили — ее, как и брата, убил сифилис, полученный от родителей.
Когда формальности были улажены, Рудольф разместил в газете объявление: он свободен и не имеет каких-либо финансовых обязательств перед бывшей женой. Иными словами, извещал владельцев галантерейных лавок и прочих потенциальных кредиторов, что больше не собирается оплачивать ее счетов.
У двадцатисемилетней Маргарет от семейной жизни только и остались, что не самые приятные воспоминания и фамилия Маклеод. Совершенно не представляя, чем заняться, она знала лишь одно: прозябать до конца своих дней в доме дяди Такониса в качестве бедной родственницы точно не собирается. Случай помог устроиться наездницей в школу верховой езды. Грета прекрасно держалась в седле, научившись управляться с лошадьми в Индонезии, и ее точеная фигурка привлекала богатых клиентов.
Сменить род занятий Маргарет убедил владелец заведения мсье Молье: с такими внешними данными, предположил он, вы добьетесь большего успеха на сцене, нежели в конюшне. Слова легли на благодатную почву — неуемная натура жаждала бурной жизни и приключений.
Окрыленная новой мечтой, Маргарет решила перебраться во Францию. Прощаясь с родственниками, произнесла: «Мне кажется, все женщины, которые сбежали от своих мужей, должны непременно ехать в Париж».
Французская столица начала XX века для амбициозных искателей лучшей доли была великой незамутненной грезой, обителью богемы самого разного толка. Городом, поражавшим весь цивилизованный мир дерзкими авангардистскими проектами и громкими провокациями. Именно здесь в начале 1905 года и очутилась госпожа Маклеод.
Первое время работы, которая соответствовала бы запросам Греты, не находилось, приходилось перебиваться случайными заработками. Она подумывала о сцене, однако голосок оставлял желать лучшего, а ее французский был весьма посредственным. Попробовала позировать художникам, один из них, Анри Мартен, сказал, что у нее слишком плоская грудь, и Маргарет поставила крест на карьере модели. Неизвестно, как сложилась бы дальнейшая судьба этой женщины, если бы она не увидела коронного номера Айседоры Дункан. Да-да, танцы, конечно танцы! Но не классические, а какие здесь мало кто видел. Ведь та же Айседора «покупала» поклонников именно непохожестью на остальных танцовщиц.
Свой первый концерт Маргарет дала в скромном салоне мадам Киреевской. Зрителей собралось немного. Почти полностью обнажившись, она исполнила танец баядеры Шивы, который разучила на острове Ява. Тут-то привлекательную танцовщицу и заметил Эмиль Гиме, промышленник и владелец Музея восточных искусств. Толстяк был совершенно очарован голландской красавицей и предложил выступить у него в музее, поинтересовавшись:
— Где вы научились этому?
— В индуистском монастыре. Моя мать была храмовой танцовщицей, — не моргнув глазом ответила Маргарет.
— Замечательно, — одобрил Гиме, явно не поверив ни единому слову, — только лучше сменить европейское имя на более экзотическое.
— Мата Хари подойдет? В переводе с малайского — Око рассвета, а с хинди — Дитя рассвета.
— Отлично, — похвалил толстяк. — Завтра жду в полдень в музее. Да, и добавьте красок в свою биографию. Не стесняйтесь, публика сейчас увлечена восточной мистикой и оккультизмом.
И вот тринадцатого марта 1905 года в Музее восточных искусств состоялся дебют «новорожденной» Маты Хари, обернувшийся настоящей сенсацией. В газетах так писали об этом выступлении: «Мата Хари воздействует на вас не только движениями своих ног, рук, глаз и губ. Не стесненная одеждами, она завораживает зрителя игрой всего тела». Восторженно восклицали, что даже оставаясь неподвижной, Мата Хари околдовывает присутствующих, а уж когда танцует — ее чары действуют магически.
Представление посмотрели послы Японии и Германии, и о восходящей звезде скоро стало известно далеко за пределами Франции. Буквально в считаные дни Маргарет приобрела популярность, сравнимую со славой великой Айседоры.
В 1905 году она дала больше тридцати концертов в самых роскошных салонах Парижа, в том числе три — в особняке барона Анри де Ротшильда. Завораживающий танец приводил в восторг не только прожигателей жизни. Даже композитор Джакомо Пуччини, побывав на выступлении Маты Хари на Лазурном Берегу, не удержался и отослал в отель, где остановилась гастролерша, букет с запиской: «Увидев Ваш танец, я ощутил себя на седьмом небе от счастья».
Мата Хари предпочитала выступать перед знатной и состоятельной публикой: министрами, дипломатами, влиятельными вельможами. Как-то наследница американского миллионера Натали Клиффорд Барни пригласила ее в роскошный замок в Нейи. Там Мата Хари изображала королеву амазонок, выехав к зрителям в золотом греческом шлеме и на белом коне, сбруя которого была отделана бирюзой. После представления жеребца вместе с драгоценной сбруей подарили танцовщице.
Вкусив невиданной доселе роскоши, Мата Хари не желала от нее отказываться. Но шикарная жизнь требовала денег, и она понимала: одними танцами столько не заработаешь, нужны состоятельные поклонники.
В 1906 году в Берлине танцовщица заманила в свои сети богача Альфреда Киперта. Он служил в личном конвое кайзера Вильгельма II и, конечно, был женат. Альфред снял для любовницы большой дом, где парочка встречалась. Роман завершился через два года — Мата Хари разорила благодетеля: только за первый год связи с ним потратила на ванны из лучшего шампанского, наряды и драгоценности больше пяти миллионов марок.
Распрощавшись с «душкой Альфи», Грета вернулась во Францию, прихватив объемистый саквояж с драгоценностями. Множество платьев и пар обуви были щедро розданы прислуге. В Париже танцовщица недолго маялась в одиночестве, быстро очаровав преуспевающего на армейских поставках оружейного барона Ксавьера Руссо. Тот открыл для любовницы банковский кредит на огромную сумму, но поставил условие: бросить сцену ради роли хозяйки его замка на Луаре. Она не раздумывая согласилась.
Поселившись в старинном гнезде Руссо, Мата Хари с энтузиазмом принялась опустошать его кошелек. Генерал одаривал ее драгоценностями, экипажами, породистыми лошадьми. В замке он появлялся только по выходным, в начале недели неизменно возвращаясь в Париж к жене, детям и бизнесу.
Через год прекрасная баядера оказалась оружейнику попросту не по карману: биржевые авантюры раз за разом заканчивались неудачей и он терпел огромные убытки. Настал момент, когда значительную часть недвижимого имущества отставного генерала, в том числе и прекрасный замок на Луаре, опечатали судебные приставы.
Некоторое время Маргарет пришлось «ютиться» в трехэтажном особняке в парижском предместье. Затем она покинула и эти стены: покровитель потерял практически все. Карьеру он закончил обыкновенным торговцем шампанским.
Слухи о бесчисленных любовниках Маты Хари и репутация сверхдорогой содержанки саму Грету ничуть не смущали, напротив, были ей только на руку. Между тем говорили, якобы в постели знаменитой танцовщицы побывал чуть ли не весь кабинет министров Франции, многие влиятельные политики и крупные промышленники. Будто бы среди них даже кронпринц Германии Вильгельм и его сын.
Наверняка часть приписываемых ей побед не более чем миф, но действительно в жизни этой удивительной женщины было немало мужчин, и вряд ли их количество можно объяснить одной лишь алчностью или природной невоздержанностью. Возможно, Мата Хари, легко соблазняя и используя поклонников, компенсировала таким образом унижения, которые пережила в замужестве. А может, просто душа ее пока не ведала любви?..
Весной 1911 года она решила вернуться к танцам. Шаг довольно рискованный: хотя по-прежнему и была в прекрасной форме, все-таки ей уже исполнилось тридцать пять. К тому же со дня памятного дебюта в музее прошло почти шесть лет — многое на парижской сцене изменилось. Мата Хари как-то откровенно призналась: «Я никогда не умела хорошо танцевать. Люди толпами приходили посмотреть на меня только потому, что я была первой женщиной, осмелившейся показаться перед публикой обнаженной». Но теперь трудно было удивить кого-то неприкрытым женским телом, да и мода на Восток пошла на убыль.
Тем не менее волновалась она напрасно: возвращение баядерки обернулось триумфом. Ее даже пригласили выступить на сцене миланского «Ла Скала», прежде закрывшего двери перед самой Айседорой Дункан. Видно, все-таки не только выдуманной биографии танцовщица была обязана своим успехом.
Несколько лет Мата Хари наслаждалась славой примадонны, живя в атмосфере всеобщего восхищения, и рассчитывала, что это продлится еще очень долго. Двадцать третьего марта 1914 года она подписала контракт с берлинским театром «Метрополь». Знаменитую баядеру пригласили выступить в балете «Похититель миллионов». Все карты спутала Первая мировая война, начавшаяся за месяц до премьеры.
По одной из версий, именно тогда, в Берлине, с Гретой встретился представитель немецкой разведки фон Капель и предложил поработать на Германию — используя свои связи с высокопоставленными военными Франции. Чем закончилась эта попытка вербовки — неизвестно.
Несмотря на войну, спектакли с участием Маты Хари еще проходили с аншлагами, однако их становилось все меньше и денег привыкшей к роскоши танцовщице постоянно не хватало. Богатые любовники, наслушавшись историй о разоренных этой хваткой дамой миллионерах, вступать с ней в длительные отношения не решались. Но ведь вокруг было полно военных, а они такие душки! Утверждали, что Грета решительно отшила лишь одного офицера — немца Вильгельма Франца Канариса. Явившись на свидание, он якобы сразу попытался завербовать ее в разведку. Но сделал это так топорно и некстати, что возмущенная Мата Хари выставила наглеца за дверь. Оскорбления будущий глава гитлеровского абвера не забыл...
Время шло, молодость Маргарет уходила вместе со славой первой танцовщицы Европы. «Живое воплощение таинственного Востока» приелось публике. Привыкшая жить на широкую ногу Мата Хари была в долгах и отчетливо понимала: расквитаться с кредиторами, которые все чаще угрожали тюрьмой, без чьей-либо помощи не получится.
Не тогда ли она вспомнила о предложении немецких служак, подумав, что война может стать палочкой-выручалочкой? В конце концов она столько лет живет под выдуманным именем, что сыграть новую роль — шпионки — не казалось такой уж сложной задачей. По одной из версий, Маргарет была завербована во время выступлений в Мадриде бывшим любовником, а ныне военным атташе посольства Германии Гансом фон Калле, прекрасно осведомленным о ее финансовых проблемах. Вербовка происходила в несколько этапов, в операции даже принимал участие когда-то отвергнутый ею Вильгельм Канарис, тогда капитан подводной лодки. Якобы после длительной обработки Мата Хари дала согласие на сотрудничество с германской разведкой, потребовав в качестве аванса сто тысяч марок. Рачительные немцы выдали всего тридцать. Вероятно, тогда же Маргарет получила кодовое имя H-21.
Но даже если все и происходило именно так, вряд ли танцовщица собиралась стать идейной шпионкой. Будучи по духу авантюристкой, она, скорее всего, восприняла вербовку как игру и просто рассчитывала подзаработать — заимодавцы не давали проходу, буквально карауля у двери.
А вскоре случился самый страстный, роковой роман Маты Хари. В июле 1916 года в доме актрисы Данжвиль, с которой танцовщица приятельствовала, состоялось ее знакомство с русским офицером Вадимом Масловым. Мадам Данжвиль держала салон, где частыми гостями бывали офицеры союзных войск.
Их представили друг другу, завязался непринужденный разговор. Маслов рассказал, что Первый русский особый императорский полк, в котором он служит штабс-капитаном, дислоцирован в Шампани. Недавно Вадим вернулся с фронта и проводит в Париже отпуск, который, впрочем, скоро закончится.
— Я никогда не бывала в России, — разглядывая красавца-офицера, заметила Маргарет. — Там холодно?
— Не всегда, — улыбнулся Маслов. — Если меня не убьют, обещаю лично показать вам Санкт-Петербург.
Маслов был почти вдвое моложе сорокалетней Маты Хари, но разве это препятствие для внезапно вспыхнувшей взаимной страсти? Через неделю Вадим вернулся в полк, а Маргарет поняла, что по уши влюбилась.
В бою под Верденом Маслов был ранен. Узнав об этом, Маргарет подняла все свои связи, чтобы получить пропуск в прифронтовую зону, — госпиталь находился в курортном городке Виттель. Ее посылали от одного столичного чиновника к другому, пока танцовщица не попала к Жоржу Ладу — начальнику французской контрразведки. Его давно интересовали многочисленные контакты Маты Хари, в том числе с немцами. И тут такая удача — птичка сама залетела в клетку.
— Что вам надо в Виттеле?
— Я влюблена и очень несчастна, — совершенно искренне, без церемоний ответила Маргарет.
— Идет война. На чьей стороне ваши симпатии?
— На стороне Франции, месье, хотя я подданная нейтральной Голландии.
— Отлично! — улыбнулся Ладу. — Тогда вы просто обязаны поработать на благо нашей страны.
Ради того чтобы увидеться с Вадимом, Мата Хари была готова на все. Окончательный ответ обещала дать по возвращении из Виттеля. Пока ни в чем конкретном Ладу баядерку не подозревал, но на всякий случай велел установить за Хари наблюдение. Отслеживали ее встречи, корреспонденцию перехватывали и отправляли в контрразведку для перлюстрации. «Все письма прочитаны, — сообщали в донесениях Ладу. — Большая часть адресована русскому капитану-фронтовику. На всякий случай письма подвергли тщательному исследованию в лаборатории при помощи химических реактивов. Не нашли решительно ничего, что могло повлечь за собой какие-либо подозрения».
В Виттеле Мата Хари пробыла с первого по пятнадцатое сентября 1916 года. Все две недели они с Масловым не расставались ни на минуту. Перед ее отъездом Вадим с горечью признался: у них нет будущего. Идет война, он может погибнуть. А если и повезет уцелеть, кроме офицерского жалования у него за душой ни копейки — отец давно все промотал. «Я достану денег, и мы с тобой поженимся, — горячо пообещала Маргарет. — Ты же хочешь этого?»
Вернувшись в Париж, Мата Хари сообщила Ладу, что согласна сотрудничать. Она решила стать французской шпионкой ради любви. Теперь уже наверняка понимая, какую опасную игру затеяла. Но неистребимый дух авантюризма вселял надежду: как всегда, спасут красота и связи.
Ладу велел отправиться в Брюссель, восстановить отношения с давним влиятельным знакомым господином Верфляйном, а через него сойтись с немецким генералом Людвигом фон Фалькенхаузеном, командующим войсками на севере Франции. Танцовщица с готовностью пообещала:
— Сегодня же напишу Верфляйну и тронусь в путь, как только ответит. Однако мне нужны деньги. Надо купить много красивых платьев. Не могу же я появиться перед его превосходительством в обносках!
— Сколько вам нужно?
— Миллион франков, — выпалила Маргарет и добавила: — Я же буду часто встречаться с членами германского верховного командования. Думаю, удастся раздобыть их военные планы.
Капитан с сожалением смотрел на потерявшую от любви голову женщину. Впрочем, шанс получить от нее полезную информацию несомненно имелся. Пообещав аванс в тридцать тысяч франков, Ладу пожелал успеха и распрощался.
В конце 1916 года, в самый канун Рождества, штабс-капитан Вадим Маслов, получив приказ, покинул после долечивания госпиталь и отбыл в неизвестном направлении, не оставив даже записки. Для Маргарет это стало страшным ударом. Какое-то время она еще надеялась и ждала весточки от любимого, а когда обманывать себя уже не было смысла — Вадим ее бросил, — ушла в загул: снова меняла любовников, спускала в казино их деньги, устраивала дикие ночные оргии.
Тринадцатого февраля 1917 года на пороге ее номера в «Палас Отеле» нарисовались пятеро полицейских во главе с шефом парижской полиции Приоле. Он и зачитал приказ об аресте Маргарет по обвинению в шпионаже.
Известно, что Ганс фон Калле, тот самый военный атташе немецкого посольства в Мадриде, вербовавший Мату Хари, послал в Германию серию радиотелеграмм, специально используя код, который известен французской контрразведке. Естественно, донесения перехватили. В них Калле сообщил немало деталей о «легендарном» H-21. Подробности оказались настолько информативны, что невозможно было не догадаться, о ком речь. Таким образом атташе скомпрометировал агента французской разведки и отомстил за предательство.
Но что на самом деле удалось выведать Маргарет в качестве шпионки? На сей счет существует много легенд. Называются громкие имена, пароли и секретные адреса. В конце войны, правда уже не Первой мировой, а Второй, майор в отставке фон Репель в переписке с неким немецким офицером якобы рассказал, что именно он курировал Мату Хари. И выходило, что та была настоящим агентом, собиравшим ценную информацию о передвижении войск и снабжавшим важными сведениями обоих своих вербовщиков. На самом деле эти факты не находят никакого документального подтверждения, так же как и некие рукописи, которые любители фальсификаций выдавали за дневники танцовщицы. Скорее всего, сведения Маты Хари носили случайный и довольно второстепенный характер.
Почему же германская разведка решила ее слить? Быстро вычислив, что женщина является двойным агентом, через нее стали передавать в Париж дезу. Когда же французы поняли, что их надувают, дезинформация отправилась и в обратную сторону. В итоге Мата Хари оказалась совершенно бесполезной, к тому же обходилась она недешево. Тут-то и пошли в ход радиотелеграммы...
Ее отправили в тюрьму Фобур Сен-Дени в Сен-Лазаре. В тот же день она подала прошение тюремному начальству: «Я никогда не занималась шпионской деятельностью против Франции. Ввиду этого прошу дать указания, чтобы меня выпустили». Маргарет не знала, что никакие прошения не помогут.
Следствие по ее делу проходило сразу после кровавых боев на плато Шмен-де-Дам, где погибли почти двести тысяч французских солдат. В связи с этим начались повсеместные антиправительственные выступления фронтовиков с требованиями покарать виновных. Для их успокоения срочно понадобился козел отпущения, и Мата Хари пришлась на эту роль весьма кстати. Ведь, разумеется, именно по вине этой «немецкой подстилки» погибли бравые французские парни. Общество жаждало крови, был нужен громкий показательный процесс.
Власти упорно пытались выставить танцовщицу виновницей чуть ли не всех военных неудач и огромных потерь. Главной уликой на суде стал список денежных переводов от высокопоставленных зарубежных чиновников и военных, адресованных Мате Хари, а также пузырек с симпатическими чернилами, которые на поверку оказались противозачаточным средством. Затем Маргарет предъявили ее фотографию с Масловым, сделанную в Виттеле. На обратной стороне было написано: «На память о самых прекрасных днях моей жизни, проведенных с чудесным Вадимом, которого люблю больше всего на свете». Тряся фотографией, прокурор Бушардон пытался доказать, что любовь здесь ни при чем и Мата Хари ездила в прифронтовую зону за шпионской информацией:
— Почему вас интересовали исключительно военные? — кричал он.
— Я люблю офицеров, — отвечала Маргарет. — Эти господа заботились обо мне, и я всегда говорила им да от чистого сердца. Они уходили от меня удовлетворенными, даже не вспоминая о войне.
Разбирательство выглядело крайне неубедительно. Свидетели говорили не по существу дела. Один генерал, бывший некогда любовником танцовщицы, потребовал сжечь ее как ведьму. Но самым обидным для Маргарет стало то, что на суд не явился Вадим Маслов, хотя его вызывали в качестве свидетеля. Он даже не прислал разъяснения по поводу их встречи в Виттеле: была получена лишь краткая отписка о том, что связь с Матой Хари была рядовой интрижкой. Предательство Вадима Маслова поразило Маргарет в самое сердце, с этого момента она потеряла всякий интерес к суду. Сказала: «Делайте что хотите» — и замолчала до конца процесса.
Наконец секретарь огласил решение: «Именем Республики и французского народа военный суд, признав голландскую подданную, именующую себя Матой Хари, виновной в шпионаже против Франции, постановляет приговорить ее к смертной казни». На самом деле единственное, в чем точно можно уличить танцовщицу, так это в ее многочисленных связях с высокопоставленными политиками и военными. Как сказал один из участников процесса: «Показаний не хватило бы даже на то, чтобы отхлестать кошку».
Последнюю попытку спасти Мату Хари или по крайней мере выиграть время предпринял один из ее бывших любовников — семидесятипятилетний адвокат Эдуард Клюне, который утверждал, что обвиняемая ждет от него ребенка. Маргарет поблагодарила старого друга, но от помощи отказалась.
Ранним утром пятнадцатого октября 1917 года в камеру пришли монахини, чтобы поддержать и укрепить дух бедной узницы. Та равнодушно отвернулась. Маргарет была очень изысканно одета в серое платье и шляпку с вуалью, на руках — длинные перчатки.
За несколько минут до гибели она обратилась к своим палачам: «Любовь бывает намного страшнее того, что вы можете со мной сделать». Приговоренной хотели завязать глаза, но та отказалась и перед залпом послала солдатам воздушный поцелуй.
Тело Маты Хари никто не востребовал, и его передали медицинскому колледжу в Сорбонне. Голову казненной отдали в анатомический музей, где хранились останки величайших преступников. Там экспонат и хранился с тех пор, пока в двухтысячные вдруг не выяснилось, что его украли. Трудно представить, кому могла понадобиться голова танцовщицы. Но ее так и не нашли.
Подпишись на наш канал в Telegram