Вечером пятнадцатого апреля, в понедельник католической Страстной недели, горел собор Парижской Богоматери. Когда охваченный пламенем шпиль обрушился, переломившись пополам, над планетой словно пронесся единодушный возглас ужаса.
Практически сразу объявили: дело не в теракте, причина либо допущенная халатность в ходе реставрационных работ, либо короткое замыкание — пожар начался на строительных лесах над крышей собора. Казалось, его не спасти — на протяжении четырнадцати часов люди в отчаянии прощались с Нотр-Дамом.
Совсем недавно, в 2013-м, праздновали 850-летие собора — к юбилею отлили девять колоколов, реконструировали орган, выпустили почтовые марки и разработали «маршрут паломника», включающий знакомство с секретами Нотр-Дама. А этих секретов немало...
Ведь даже само создание храма овеяно легендами. Официальной датой начала строительства считается 1163 год. Закончили его спустя два столетия, впрочем, о «завершении» говорить трудно, учитывая постоянные многочисленные переделки и дополнения. Сначала на острове Сите посреди Сены размещался галло-римский храм Юпитера. На его фундаменте сложили первую христианскую церковь Парижа — базилику Святого Стефана. Затем епископ Морис де Сюлли призвал построить здесь готический собор.
Первый камень заложили король Людовик VII и папа Александр III. Зодчие постепенно возводили алтарную часть, боковые капеллы и хоры, западный фасад, башни, северные и южные врата. Пространство собора вмещало всех жителей Парижа — тогда их насчитывалось около десяти тысяч. Неграмотные горожане в буквальном смысле изучали здесь Библию — история христианства воплощена в скульптурах. Здание получилось таким огромным, что в среднем нефе легко разместился бы современный двенадцатиэтажный дом.
Нотр-Даму была отведена роль свидетеля и непосредственного участника многих исторических событий. В 1229 году здесь униженно каялся отлученный от церкви граф Тулузский Раймунд VII, бунтовавший против Людовика VIII. Через десять лет Людовик IX торжественно внес сюда терновый венец Иисуса Христа. В 1302 году Филипп IV провозгласил открытие первого парламента Королевства Франции, а в 1456 году тут начался судебный процесс по оправданию Жанны д’Арк, в 1558 году под этими сводами состоялось бракосочетание Марии Стюарт и дофина Франсуа, спустя год — Елизаветы Валуа и Филиппа II. Еще через тринадцать лет — Маргариты Валуа и Генриха Наваррского.
В 1668 году маршал Тюренн отрекся здесь от протестантской веры, в 1804-м Наполеона Бонапарта провозгласили императором, а в 1811-м крестили его сына. В древнем храме в 1934 году проводили похороны президента Пуанкаре и чествовали маршала Петена в 1944-м. Здесь девятого мая 1945 года кардинал Сюар встречал генерала де Голля, членов правительства и послов СССР, США и Великобритании. В Нотр-Даме веками женили, крестили и хоронили — собор Парижской Богоматери невозмутимо наблюдал судьбоносные вехи нескольких эпох.
И вот теперь, спустя 856 лет, в отчаянии глядя на бушующее пламя, люди прощались с уникальной святыней. Со стрельчатыми порталами входов — Богоматери, Страшного суда и Святой Анны. Со знаменитыми витражными окнами-розами XIII века, на которых запечатлены Дева Мария с Младенцем, цари Израиля и Иудеи, судьи и первосвященники, пророки, апостолы и святые мученики, библейские сцены. С башнями западного фасада — готической «визитной карточкой» собора. Их начали строить в 1200 году и закончили спустя пятьдесят лет. Обе высотой шестьдесят восемь метров, но северная чуть крупнее южной... С десятью колоколами. В южной башне с 1685-го царил самый большой — тринадцатитонный Эммануэль. Это он в 1944 году звонил в честь освобождения Парижа. Только его пощадила толпа в Великую французскую революцию. Остальные колокола якобинцы сняли и переплавили на ядра, их вернули лишь в 2013-м, отлили в Нормандии и каждому дали имя святого.
Колокола Нотр-Дама навеки связаны с именем одного из самых ярких литературных героев — звонаря Квазимодо.
Его «отцу», Виктору Гюго, мир обязан сохранением собора. Во времена Великой французской революции Робеспьер поставил парижанам ультиматум: либо «твердыня мракобесия», как он назвал Нотр-Дам, будет уничтожена, либо жителям придется «скинуться» на нужды революции «и всех революций, какие произойдут в других странах». К тому времени собор изрядно обветшал — при Людовике XIV пострадала часть витражей, «свободные граждане» снесли головы статуям ветхозаветных царей и шпиль, а сам дом Господа приспособили под пороховой склад. Парижане согласились платить налог Конвенту, переименовавшему собор в храм Разума.
После революции Нотр-Дам был в крайне плачевном состоянии, и власти рассматривали два варианта: снести или перестроить. Собственно говоря, желание защитить памятник культуры и подтолкнуло Виктора Гюго к созданию романа о любви горбуна к юной цыганке. «Осматривая собор, — написал он в предисловии, — автор обнаружил в темном закоулке одной из башен начертанное на стене слово ‘АМАГКН (рок). Эти греческие буквы, потемневшие от времени и довольно глубоко врезанные в камень... и в особенности мрачный, роковой смысл, в них заключавшийся, глубоко поразили автора. <...> Позже эту стену... не то выскоблили, не то закрасили, и надпись исчезла. Именно так в течение вот уже двухсот лет поступают с чудесными церквами Средневековья. Их увечат как угодно — изнутри и снаружи. Священник их перекрашивает, архитектор скоблит, потом приходит народ и разрушает их. <...> Несколько столетий назад исчез из числа живых человек, начертавший на стене это слово; исчезло со стены собора и само слово; быть может, исчезнет скоро с лица земли и сам собор. Это слово и породило настоящую книгу».
В 1831-м, спустя год после очередной революции — Июльской, «Собор Парижской Богоматери» опубликовали. Читатели с волнением следили за судьбами Эсмеральды, Квазимодо, архидиакона Фролло и красавца Феба де Шатопера, попутно открывая для себя заново архитектуру и историю собора. Есть в романе, к слову, и описание пожара — огромного пламени, поднимавшегося между двумя башнями.
Эффект литературного гимна собору превзошел все ожидания: решено было спасти Нотр-Дам. Реставрация началась в 1845 году, а следом и всю Европу охватило движение спасения готических памятников. Роман Гюго не теряет актуальности и ныне, его четырнадцать раз экранизировали, по его мотивам поставили две оперы, балет и мюзикл «Нотр-Дам де Пари». В первые дни после апрельского пожара «Собор Парижской Богоматери» возглавил список бестселлеров Amazon France.
В середине позапрошлого века реконструкцией памятника занялся Эжен Виолле-ле-Дюк. Жизнь его сама по себе достойна романа: богемные салоны матери, баррикады Июльской революции, обвинение в вольнодумстве. Его архитектурные идеи нередко вызывали протест и воспринимались как весьма спорные: Виолле-ле-Дюк например считал, что реставрация — это не ремонт и подновление, а домысливание и творческое «воссоздание завершенного состояния, которого могло на тот момент и не быть».
Зодчего упрекали в том, что при таком подходе утрачиваются даже обломки настоящей старины в пользу фантазии. Однако без этого новатора мир лишился бы аббатства Сен-Дени, Амьенского собора, цитадели Каркассона и конечно Нотр-Дама.
Без Виолле-ле-Дюка собор не имел бы дубового шпиля, крытого свинцом, высотой девяносто шесть метров, восстановленных статуй, не было бы площади перед собором, ради которой снесли близлежащие здания, и легендарной галереи химер. А ведь химеры и гаргульи — то, без чего облик собора сегодня немыслим! Правда, об истории их появления существует несколько версий.
Вырезанные из известняка, добытого в бассейне Сены, гаргульи поселились здесь в XIII веке. Откуда они взялись? Жил, говорят, в стародавние времена в Сене дракон по имени Ла Гаргуль. Нападал на корабли, убивал моряков. Архиепископ Романус хитростью выманил монстра из реки, оглушил крестом, а затем парижане сожгли дракона. Уцелела только голова, ею и украсили церковь — в знак победы над нечистой силой. Так, по преданию, и появились гаргульи, которых размещали на соборах. Согласно другим легендам, они воплощали дух хаоса и неотвратимого рока. Впрочем, была от каменных чудовищ чисто практическая польза: они выполняли роль водостоков (gargouille по-французски — «желоб»). Из их пастей в ливень извергаются потоки воды, оставляя стены и фундамент храма неповрежденными.
Другое дело химеры — уродливые создания, разместившиеся у основания башен собора. По преданию, их место когда-то занимали средневековые статуи мифических существ с козлиными головами — их установили здесь после казни магистра ордена тамплиеров Жака де Моле. Чудища изображали покровителя тамплиеров демона Бафомета. Впрочем, это только версии.
Преодолев триста восемьдесят семь ступеней северной башни, можно вблизи увидеть, как химеры задумчиво, а может, насмешливо разглядывают панораму Парижа. Фантастические твари с крыльями нетопырей, обезьяньими туловищами, змеиными и львиными головами и козлиными рогами олицетворяют человеческие грехи.
У этих монстров в отличие от гаргулий никакого прикладного предназначения нет, они призваны отпугивать от собора силы зла — по ночам-де химеры просыпаются и обходят (а может, облетают) его дозором. Если встретят врага, тут же уничтожат. Для галереи химер на верхней площадке у подножия башен Виолле-ле-Дюк сделал пятьдесят четыре наброска демонов и фантастических птиц, которых воплотили в камне пятнадцать скульпторов, разместив на балюстраде. Среди них особенно популярен Стрикс — ночная птица-демон, которая, по легенде, похищала младенцев и пила их кровь. Другие источники настаивают, что отравляла своим молоком.
Ежегодно собор посещают четырнадцать миллионов туристов. Несмотря на то что он остается действующим и в нем по-прежнему служат мессы, Нотр-Дам всегда был объектом темных мистических фантазий и героем всевозможных мифов. Чего только ему не приписывали! Тот же Гюго именовал древний храм «кратким справочником оккультизма» — здесь искали коды эзотерических учений и шифр к секрету философского камня.
Есть теория, связывающая Нотр-Дам с тайнами Древнего Египта: якобы на его месте во времена римских поселений стоял храм Исиды и форма нефа повторяет анх — ключ жизни, или египетский крест. Согласно другому преданию кузнецу Бискорне, ковавшему фигурные ворота, помогал сам дьявол! Наутро после их установки мастера нашли без памяти, а открыть замки не удавалось, пока их не окропили святой водой.
Глядя на охваченную пламенем крышу собора, люди в тревоге гадали, удастся ли спасти бесценные реликвии. Здесь хранились туника Людовика Святого, часть Животворящего Креста и величайшая христианская реликвия — Терновый венец. Он преодолел долгий путь от Иерусалима в Константинополь, затем попал в Венецию. В 1238 году Людовик IX выкупил венец у венецианских банкиров и построил для него часовню Сент-Шапель.
После Французской революции реликвию поместили в сокровищницу Нотр-Дама. В первую пятницу каждого месяца и в Великую пятницу на Страстной неделе происходил вынос венца.
В ночь на шестнадцатое апреля тысячи французов плакали на улицах. Опустившись на колени и держась за руки, пели «Аве Мария» и молили о чуде. И чудо случилось — вопреки страхам и горьким ожиданиям.
Четыреста пожарных обильно проливали стены и витражи, остужая стекла и свинцовые перемычки. Когда ночью президент Макрон вошел в собор, угли и тлеющие обломки еще падали сквозь дыру в куполе, но почти все — статуи, колокольни, алтарь, витражные розы — уцелело. В том числе уникальный старинный орган, установленный в 1402 году.
Нетронутыми остались даже алтарные свечи. В обломках нашли венчавшего шпиль бронзового петуха, в котором с 1935 года находились один из шипов венца Христа, частицы мощей святой Женевьевы и святого Дионисия Парижского. По счастливому совпадению часть статуй, в том числе двенадцать апостолов, незадолго до пожара увезли на реставрацию. Спасенные произведения искусства и артефакты отправили на хранение в Лувр.
За два дня на восстановление храма собрали более миллиарда евро. Несколько лет назад искусствовед Эндрю Тэллон из колледжа Вассар с помощью лазерного сканирования составил подробнейший план Нотр-Дама, который очень поможет специалистам.
Президент Макрон объявил, что на реконструкцию собора потребуется пять лет, однако эксперты предполагают, что не менее пятнадцати. Активно обсуждают вопрос, воссоздавать ли привычный облик или сделать шпиль ультрасовременным.
Впрочем, Нотр-Даму не привыкать: вся его судьба — сплошная реконструкция. То в религиозных войнах XVI века его калечили протестанты, воевавшие с роскошью убранства католических церквей, то лишали средневекового декора сторонники тогдашней «модернизации», то перекраивали при Людовике XIV, то вновь осовременивали в конце XVIII века (тогда, кстати, уничтожили статую святого Христофора у правого входа), то в 1871 году спасали от поджога социалистами.
Храм пережил эпидемии, революции и войны, практически не пострадав. В ХХ веке его коснулся лишь косметический ремонт — чистка и устранение огрехов предыдущих вмешательств. На серьезный ремонт не хватало денег, материалов и специалистов, знакомых со средневековой техникой. В 2018 году, правда, занялись прокладкой новых коммуникаций и установили современную пожарную сигнализацию. К слову, она сработала моментально.
На следующий день после катастрофы социальные сети облетела трогательная картинка: пожарный отпаивает водой из бутылочки химеру, спасенную из пламени. Она никого больше не пугала: люди утирали слезы сочувствия, облегчения и нежности. Собор Парижской Богоматери выстоял в пламени — и это доброе предзнаменование. Жизнь у него будет долгой.
Подпишись на наш канал в Telegram