Таких яростных споров Париж не слышал со времен появления «бесполезной и чудовищной» Эйфелевой башни. Пирамиду сравнивали с «бородавкой на благородном лице», фастфудом, Луна-парком и Диснейлендом. Досталось Миттерану и за выбор архитектора: «Иностранец будет диктовать Парижу, каким ему быть!..»
В1983 году президент Пятой республики Франсуа Миттеран запустил проект под названием «Большой Лувр», предполагавший глобальную реконструкцию комплекса. Его музейная история ведет отсчет с двадцать седьмого июля 1793 года, когда Конвент принял декрет о создании во дворце Национального музея. Справедливости ради стоит заметить, что и французские короли охотно демонстрировали публике свои коллекции. В годы революции и наполеоновских войн собрание Лувра быстро разрослось за счет реквизиций у аристократов и конфискаций в ходе военных кампаний за границей и стало самым известным в мире музеем.
План реконструкции предполагал два важных этапа. Во-первых, перевод в новое здание министерства финансов, занимающего северное крыло. Во-вторых, создание подземного вестибюля, который позволил бы объединить все три части музея, и вспомогательных служб, а также возведение над входом футуристической стеклянной пирамиды.
Скандал разразился сразу после обнародования проекта. Французы задохнулись от возмущения: в самом сердце Парижа у резиденции французских монархов намереваются возвести «какую-то стекляшку», «новую безделушку», как назвала ее газета Figaro?! Директор Лувра Андре Шабо в знак протеста подал в отставку. Член Французской академии писатель Жан Дютур «призывал к восстанию». А уж когда узнали, что архитектор «не местный», а американец китайского происхождения, и вовсе заговорили о «надругательстве над французской историей», разнесли проект в пух и прах, окрестив будущего монстра «пирамидой фараона Франсуа».
В шквале критики едва слышался голос нового директора музея Жака Мюландера, пытавшегося внушить, что Лувр уже давно превратился в старомодную галерею, не отвечающую духу времени, что он задыхается от наплыва людей и отсутствия свободных площадей. Если посетители сворачивали с протоптанного маршрута от Венеры Милосской до Джоконды, намереваясь попасть в раздел египетских древностей или французских романтиков, — они часами блуждали в поисках нужного зала.
«Сейчас возможности Лувра, мягко говоря, на пределе, — объяснял Мюландер. — Посмотрите сами — стена из спин, толкотня перед каждой картиной... В Лувре легко заблудиться. Не спасает даже самый доходчивый путеводитель. Признаюсь: я только с третьего раза стал ориентироваться в лабиринте залов, коридоров, переходов и лестниц». Музей требовалось перестроить, чтобы увеличить его экспозиционные площади и пропускную способность.
Весной 1985 года к Лувру двинулись бульдозеры, экскаваторы и бетономешалки. Парижане с ужасом наблюдали, как выворачивали историческую брусчатку и выдирали с корнем столетние деревья. По мере углубления котлована под будущую пирамиду нарастал общественный скандал. В департаменте исторических памятников заявляли, что пирамида в самом центре города — нелепость... На прилавках появилась книжка, принадлежавшая перу трех анонимных искусствоведов, где авторы пылко разоблачали «великий обман великого Лувра». Газеты продолжали сыпать проклятия, специалисты негодовали. И только элегантно одетый господин невозмутимо посматривал на происходящее сквозь толстые стекла очков и улыбался загадочной восточной улыбкой...
Архитектор Йо Минг Пей (в другой транскрипции — Юймин Бей. — Прим. ред.) родился двадцать шестого апреля 1917 года в семье банкира в китайском Кантоне (нынешнем Гуанчжоу), окончил престижную англиканскую школу в Шанхае и получив студенческую визу, в 1935 году эмигрировал в США. Там поступил в архитектурную школу при Пенсильванском университете, но быстро разочаровался в традиционном архитектурном образовании: он бредил модернизмом, открыв для себя Ле Корбюзье. Пей перевелся в Массачусетский технологический институт, где начал изучать проектирование. Впоследствии техническое образование очень пригодилось в работе. Как никто, он умел виртуозно сочетать сложные инженерные решения с архитектурными изысками.
В Массачусетсе Пей встретил будущую жену китаянку Айлин Лоо — она училась в соседнем колледже. В 1942 году они поженились и поступили в Гарвардскую школу дизайна, где Йо Минг получал степень магистра архитектуры, а Айлин изучала ландшафтный дизайн.
Первые опыты молодой специалист получал в строительных фирмах Чикаго, Филадельфии, Вашингтона, а в середине пятидесятых открыл собственное бюро «И. М. Пей и партнеры». Начав карьеру одним из тысяч безликих городских застройщиков Нью-Йорка, он закончил ее всемирно известным архитектором и лауреатом Притцкеровской премии.
Среди ранних его работ — мемориальная христианская часовня Люс: четыре устремленные ввысь выгнутые наклонные плоскости. Возведенная в 1963 году в тайваньском городе Тайчжун, она стала главной достопримечательностью кампуса местного университета, основанного методистскими миссионерами.
Когда в ноябре 1963 года в Далласе был убит Джон Кеннеди, память о тридцать пятом президенте США решили увековечить созданием в Бостоне библиотеки-музея его имени. На роль архитектора рассматривались прославленные мэтры Алвар Аалто и Людвиг Мис ван дер Роэ, но семья Кеннеди одобрила кандидатуру Пея, зодчего в то время не очень известного. К концу декабря он представил черно-белый проект из стекла и бетона, однако к его реализации приступили лишь в 1977-м. Городские власти и вдова погибшего долго не могли согласовать место под строительство. Наконец оно было найдено на берегу Атлантического океана. За этот проект Пей получил золотую медаль Американского института архитектуры — высочайшую профессиональную награду страны.
Потом были восточное крыло Национальной галереи искусства в Вашингтоне, офис банка OCBC в Сингапуре, мировой торговый центр в Балтиморе, Центр атмосферных исследований в Колорадо.
Когда президент Миттеран предложил Пею взяться за гранд-проект реконструкции Лувра, тот поначалу отказался, но потом передумал. Архитектор понял: обширное пространство двора Наполеона дает возможность получить огромные подземные площади для приема публики, не посягая на историческое здание и не нанося ему ущерба. Оставалось одно — придумать оформление нового входа. Пей попросил время на изучение истории искусств Франции. Он облазил Лувр, несколько месяцев колесил по сельским дорогам, потом неожиданно отправился на север Африки, откуда вернулся с предложением соорудить над входом в подземный вестибюль музея стеклянную пирамиду — уменьшенную копию знаменитой пирамиды Хеопса в Гизе.
Реконструкция двора Наполеона велась на протяжении пяти лет. Все это время пирамиду продолжали хаять и осмеивать. Архитектор признавался, что никогда прежде не подвергался столь жестоким нападкам. Однако находились и те, кто говорил, что хай-тековая идея стряхнет пыль со старой королевской резиденции.
В марте 1989 года президент Миттеран торжественно открыл экстравагантную постройку. И тут выяснилась парадоксальная вещь: вопреки опасениям парижан новое «лицо Лувра» не только не испортило красоту старинного архитектурного ансамбля, а напротив — подчеркнуло его великолепие.
В чем была загадка? Скорее всего, в стекле. Пей считал, что архитектура должна зеркально отражать красоту мира, и одним из первых стал использовать прозрачные атриумы — впускал природу в здание.
В процессе работы зодчему пришлось решать сложные технологические головоломки, связанные с составом и цветом материала. Обычное стекло имеет зеленоватый оттенок, Пей же стремился получить бесцветное, не желтеющее под воздействием солнца и времени. Его воспроизвели по старинному рецепту: плавили массу в печах, а потом полировали. Это дало идеальную прозрачность граней.
Большая пирамида не одинока — она окружена треугольными бассейнами с фонтанами и тремя «младшими сестрами», освещающими галереи, ведущие в залы музея.
В 1993-м Пей добавил к центральной пирамиде перевернутую, свисающую с потолка, а под ее вершиной, словно отражение, примостил еще одну, небольшую. Эта конструкция фигурирует в знаменитом романе Дэна Брауна «Код да Винчи». Якобы под ней хранится священная чаша Грааля...
Закончившаяся с боями реконструкция сняла многие проблемы, от которых десятилетиями страдал Лувр. Первыми это почувствовали музейщики. «Мы были впечатлены новыми пространствами и сразу поняли, что выиграли это сражение», — вспоминает Франсуаза Мардрус, глава исследовательского центра по изучению истории Лувра.
Творение архитектора-новатора вдохнуло в исторический памятник новую жизнь. «Пирамида — это дверь, через которую входят в Лувр, но это и дверь в современность», — уверен нынешний его директор Жан-Люк Мартинес. Реновация обеспечила музею двести тридцать тысяч дополнительных квадратных метров. Это позволило разместить под землей целый город: галереи для временных выставок, зал для научных конференций, экспертную лабораторию, реставрационные мастерские, запасники, библиотеку, гараж, куда прямо с улицы заезжают автобусы с туристами, а еще гардеробы, эскалаторы, кассы, кафе. Но главное — появились удобные входы во все три части музея и теперь не нужно блуждать по огромному зданию в поисках интересующих экспонатов. Навигация стала удобной и понятной: крыло Денон ведет к «Джоконде» и «Нике Самофракийской», Сюлли — к египетским древностям, Ришелье — к французской скульптуре и апартаментам Наполеона III.
Работы китайского модерниста можно встретить по всему свету: небоскреб в Монреале, ратуша в Далласе, Музей Михо в Японии и Музей современного искусства в Люксембурге, Зал славы рок-н-ролла в Кливленде. Представительство Банка Китая, в котором некогда работал его отец, спроектировано Пеем более трех десятилетий назад, но до сих пор остается одним из самых узнаваемых зданий в Гонконге. Создание футуристической граненой призмы с обилием острых углов и резких поворотов было вдохновлено, по словам автора, стеблями молодого бамбука, олицетворяющими жизненную силу, рост и процветание.
Однако самым увлекательным и волнующим городом для знаменитого зодчего остается Нью-Йорк. «Здесь ощущается пульс жизни, архитектура же служит ее отражением», — замечал он. Более сорока пяти лет Пей с семьей прожил на Манхэттене в викторианском таунхаусе конца ХIХ века. Несмотря на солидный возраст дома, интерьер хозяин оформил в излюбленном модернистском стиле: элегантные светлые пространства, белая мебель, черный мраморный камин и панорамные окна, выходящие в сад.
Его студенческий брак оказался на удивление долгим — с Айлин они прожили вместе почти семьдесят два года, жены не стало в 2014-м. У супругов родилось трое сыновей — Тин Чжен, Чиен Чжен, Ли Чжен и дочь Лиана. Сыновья пошли по стопам отца, окончив Гарвардскую школу дизайна, дочь стала адвокатом.
«Архитектору нужно жить долго», — любил повторять Пей и следуя этому постулату, продолжал творить даже в преклонных годах.
В начале нулевых он получил приглашение спроектировать новое здание Музея Сучжоу. В 514 году до н. э. он считался главным городом Китая, а во времена династий Тан и Сун — его «шелковой» столицей. Расположенный у озера Тайху в дельте реки Янцзы, город пронизан каналами и усеян древними садами и пагодами. Сегодня эти райские сады входят в список мирового наследия ЮНЕСКО. Построить современный музей, не испортив историческое лицо древнего города, — задача не из легких.
К тому же проект оказался очень личным. Несколько лет Пей с родителями прожил в этих заповедных местах. Мальчишкой бегал в садах Сучжоу и, как он говорит, черпал там вдохновение. Удивительно, что располагаться будущий музей должен был на территории их семейного храма возле сада Львиная роща.
Весной 2002 года, прилетев в Сучжоу, Пей обследовал место будущего строительства и по прошествии трех дней, проведенных в размышлениях, подписал контракт. Неожиданно для всех мэтр, которого называли последним великим модернистом, обратился к классической китайской архитектуре Сучжоу, соединив современные геометрические объемы с традиционными белеными стенами, черными черепичными крышами и контрастными элементами фасадов.
Здание отлично вписалось в общий колорит старого города. Когда у одной из старейших жительниц Сучжоу, чей возраст перевалил за сто лет, спросили, как она относится к новому музею, та ответила: «На нем даже глаз отдыхает!»
Вдохновившись удачей на исторической родине, почти девяностолетний зодчий отправился на Аравийский полуостров: эмир Катара шейх Хамад бин Халифа аль-Тани вознамерился создать лучший в мире Музей исламского искусства. Перед тем как приняться за столь амбициозный проект, неутомимый Пей полгода разъезжал по странам Юго-Западной Азии и Африки, знакомясь с традиционной мусульманской архитектурой.
Музей в Дохе открылся в ноябре 2008 года и стал последним творением мастера. Оригинальное здание, сложенное из светлых известняковых блоков, отражающих солнце пустыни, расположилось на самой кромке Персидского залива и кажется, что вырастает прямо из воды. Крохотными окошками-бойницами и лаконичной пирамидальной структурой оно напоминает средневековую арабскую крепость. Внутри же музейный форт предстал восточным сказочным дворцом, в прохладных залах которого захватывает дух от мерцания драгоценных камней, переливов шелка и блеска дамасской стали, а из стеклянной стены гигантского атриума открывается потрясающий вид на небоскребы и залив с круизными лайнерами и рыбацкими лодочками доу.
Двадцать шестого апреля 2017 года Йо Минг Пей отпраздновал в семейном кругу столетний юбилей. Шестнадцатого мая 2019-го он тихо скончался. У него осталось трое детей, семь внуков и пять правнуков.
«Если есть что-то, что я не сделал плохо, так это Лувр», — говорил архитектор в конце жизни. Его скандальная пирамида успела стать культовой достопримечательностью французской столицы. И теперь, по прошествии трех десятилетий, она воспринимается таким же символом Парижа, как сам Лувр, Елисейские Поля или Эйфелева башня...
Подпишись на наш канал в Telegram