Какая прелесть! Пожалуй, этот блогер займет почетное место в списке ее «хейтеров». Не то чтобы она пристально следила, как именно незнакомые люди ее ненавидят, но этот Наблюдатель из Милуоки — и правда эталонный образчик. Человеку не лень потратить время и силы и в деталях сообщить миру, насколько отвратительна Дита Фон Тиз.
Дита пила утренний кофе и просматривала еженедельную подборку материалов о себе: личный ассистент регулярно группировал и распечатывал для нее все упоминания в СМИ и социальных сетях. Она настаивала, что ее не нужно держать в ватном коконе и ограждать от враждебного мира. И вот результат — анализ от Наблюдателя из Милуоки, препарирующего ее, Диты, жизнь, карьеру и внешность с дотошностью энтомолога. Ого, как он ее… «Фарфоровая кукла»? «Восковая фигура»?!
Дита немного жалела, что никто не видит ее сейчас. Ботокс знал свое дело — лоб оставался гладким (а иначе при чтении этого опуса брови то поднимались бы все выше, то сходились на переносице). Вежливая прохладная улыбка. Выверенная до мелочей расслабленная поза — нога на ногу, домашняя туфелька на каблуке покачивается на пальцах, чашка в руке, просторный рукав пеньюара соскользнул к локтю… Уже много лет Дита соблюдала правило: каждое утро она выполняет какую-нибудь свою прихоть. Что ж, вот и очередная! Дита подтянула к себе крошечный диктофон. Она никогда не имела дела с этими новомодными глупостями — ноутбуками, планшетами, еще не хватало! Все, что нужно, она надиктовывала и отдавала ассистенту. Что ж, пусть «хейтер» порадуется — шутка ли, получить ответ от объекта своей ненависти!
«Дорогой Наблюдатель из Милуоки! Очень признательна за интерес к моей персоне, ценю ваше внимание и поистине титанический труд по сбору информации о моей жизни. Однако вынуждена отметить, что в ваше исследование вкралось несколько досадных неточностей. Скажем, вы пишете, что я прервала все связи с семьей из-за того, что стыдилась слишком простых родных. Для начала сообщу, что сестра Джина — одна из моих помощников, ответственная за присутствие в соцсетях, и именно она обнаружила ваш пост…»
…А семья и правда была простая. Отец — машинист. Мать — маникюрша. 28 сентября 1972 года в городе Рочестере, штат Мичиган, у Кена и Бонни Суит родилась вторая дочь… нет, конечно, не «Дита»… ее назвали Хизер. Старшая сестра, Сара, была яркой, активной, спортивной — просто идеал американского ребенка 70-х. Кен очень ею гордился. А вот Хизер папу не радовала — тихая, застенчивая, никакой «изюминки»! Она была маминой дочкой. Даже после рождения малышки Джины между Бонни и Хизер сохранились отношения особой близости.
Может быть, мама, сама не сознавая, ценила понимание дочери в той тонкой области, которая больше никого в семье не интересовала. Бонни Суит была нежной и женственной, мечтала о красивых вещах и косметике. Хизер не раз подмечала, как затуманивается взгляд мамы, вдыхающей запах дешевеньких духов в аптеке на углу или застывшей у витрины перед высокомерным манекеном в вечернем платье. Но Бонни не могла себе позволить ничего лишнего. Трое детей, хозяйство… Самым волнующим праздником и самым тягостным унижением были визиты распространителей косметики, забредавших на их улицу. Бонни бросалась поить их кофе, а Хизер, затаив дыхание, смотрела, как мама замирает над крохотными пробниками кремов и помад, как под сладкий щебет продавщиц пробует текстуры и склоняется к зеркалу… Вот только купить она ничего не могла. Лишь на миг прикоснуться к миражу.
Никакого кино, театра, развлечений. Дети точно знали, что денег нет. Хизер всерьез верила, что попросить 10 центов на игрушку или сласти означает привести семью к финансовому краху. Зато, занимаясь хозяйством, Бонни могла не беспокоиться о дочери. Раз и навсегда она нашла для нее идеальную игру — никогда не надоедавшую Хизер примерку бабушкиных платьев, шляпок и сумочек, хранившихся в огромном чемодане под родительской кроватью. А еще у них была Розовая комната. Закуток, который Бонни когда-то удалось отвоевать у Кена и оформить по своему вкусу. Никто, кроме них с Хизер, эту маленькую гостиную не любил.
Время в этой комнате остановилось — замерло где-то там, в прошлом тридцатилетней давности.
Розовые стены и занавески, розовое покрывало на диване и коврик из искусственного меха под ногами. Приглушенный свет торшера. Экран телевизора, на котором сменяют друг друга очаровательные ретро-красавицы. Мама сидит на диване — накрученные на бигуди волосы покрыты газовым шарфом, сверкает свежий лак (ногти на правой руке разрешалось красить Хизер, и та, высунув от усердия язык, священнодействовала, стараясь достичь идеала), сигарета дымится в огромной хрустальной пепельнице… О, если бы в этой комнате можно было остаться навеки, в розовых отблесках и мягких тенях, в нежном запахе пудры и лосьона для тела, в уютной тишине, нарушаемой лишь кокетливым смехом роскошных кинодив на экране…
Бонни обожала «старый Голливуд». Марлен Дитрих, Рита Хейворт, Ава Гарднер, Хеди Ламарр, Вивьен Ли. Хизер вглядывалась в их прекрасные лица, рассматривала наряды и драгоценности, запоминала прически. Это была ее тайная религия, где недосягаемые звезды прошлого олицетворяли собой единственную заповедь: будь женщиной, наслаждайся своей женственностью и сияй. Начались 80-е, с афиш с вызовом смотрели эмансипированные Джессика Лэнг, Мэрил Стрип и Фарра Фосетт, девочки-подростки не вылезали из джинсов, а маленькая Хизер Суит грезила давно ушедшей эпохой. Впрочем, совсем наивной мечтательницей она не была. Рано поняла, что родители совсем не любят друг друга. Отец переходил от интрижки к интрижке, мать от ревности и обиды тоже завела роман. Обоим казалось, что они отлично все скрывают. И Бонни даже сочла проявлением душевной черствости то, что Хизер не слишком эмоционально отреагировала на последовавший вскоре развод.
К тому времени семья переехала в маленький Ориндж в Калифорнии. Хизер мечтала стать балериной, но даже в местной балетной школе, не отличавшейся высокими требованиями, быстро стало ясно, что ничего не получится. Поражение она перенесла стойко. Тем более что ее отвлекало то, как меняется тело. Однажды Бонни застала дочь примеряющей мамин черный бюстгальтер, вздохнула и повела ее в бельевой магазин. Увы, первый собственный бюстгальтер Хизер оказался простеньким и дешевым, из непритязательного белого хлопка.
Впридачу ей купили две пары кошмарных колготок телесного цвета, морщинившихся на щиколотках. Хизер вежливо поблагодарила — и продолжала тайком носить белье матери. Это вообще был тяжкий период: сестры превратились в прекрасных лебедей, а сама она оставалась худым нескладным подростком с торчащими коленками, невыразительными светлыми волосами, бесцветными бровями и веснушками. В зеркало смотреть не хотелось. Зато невозможно было оторваться от журналов с картинками пин-ап: несколько выпусков Хизер купила в букинистической лавке на деньги, полученные в пиццерии. Зарабатывать на карманные расходы ей было не привыкать — сидела с соседскими детьми, продавала самодельный лимонад, вместе с сестрами устраивала гаражные распродажи. Гроши, конечно, но… Первая помада морковного цвета. Дешевый крем для лица. И журналы — те, где переливается и искрится другая жизнь, настоящая, правильная.
Эти нарисованные девушки в стиле пин-ап предмет восторга клерков, дальнобойщиков и моряков, совсем не походили на роскошных див ее детства. Но в них тоже была недосягаемость мечты. Совершенство форм, яркие краски, праздная беззаботность — и особая пикантность, женственность и ухоженность от кончиков волос до кончиков ногтей. Возможно ли стать такой? А если покрасить волосы? В иссиня-черный, раз и навсегда.
«С удивлением прочла, что, по вашим предположениям, у меня нет высшего образования и что стриптиз был для меня едва ли не единственно возможной карьерой. Боюсь разочаровать вас, но я благополучно окончила филиал Калифорнийского университета в Ирвайне, специальность — история искусств, специализация — история костюма. Я всерьез собиралась стать стилистом в киноиндустрии».
В 14 лет Хизер пережила первую любовь. Или первую дружбу — теперь уж не разберешь. С Бруком они вместе учились. Оба предпочитали прошлое настоящему, продуманно старомодно одевались. Они не были изгоями, просто больше никто не был им интересен. Все закончилось быстро — но осталось понимание того, что ей может быть хорошо только с человеком «одной крови».
Даже в старших классах Хизер — уже брюнетка с неизменной красной помадой — смертельно себе не нравилась. Но если, как казалось, изменить внешность было невозможно, то над манерами работать она могла. И снова подспорьем стали любимые старые фильмы. Как говорить, смотреть, поворачивать голову, улыбаться — то была настоящая энциклопедия! Сверстницы могли сколько угодно хохотать, широко открывая рот, безостановочно жевать жвачку и сквернословить. Она же, убедившись, что дома никого нет, тренировала походку, спускалась по лестнице, невесомо касаясь перил, грациозно присаживалась к столу и бросала взгляд из-под ресниц, тихо произнося «благодарю». Однажды Джина застала ее за этим занятием и подняла на смех — пришлось откупаться только что приобретенным шампунем.
Как бы то ни было, эти нарочитые и старомодные, но безусловно изысканные манеры сослужили Хизер хорошую службу: ее взяли продавцом в магазин женского белья. Ей удавалось сочетать учебу в колледже и работу. Преподаватели демонстрировали слайды, на которых застыли чопорные дамы прошлого столетия. А в бутике глаза Хизер разбегались от форм, фасонов и расцветок, и пальцы трепетали, касаясь шелка и кружев. Еще одним приработком была работа в косметическом отделе универмага по выходным. В любую свободную минуту она совершенствовала свой макияж — и однажды ее приняли за манекен! Изящно сидевшая у прилавка Хизер повернулась к покупателям, и те буквально отпрыгнули.
О, эти счастливцы, которым она продавала тонкие кружева и ароматные помады! Воровать нельзя, это она знала точно. Как знала и то, что просто не может жить без женских игрушек — красивых платьев и туфель, косметики, духов и белья. Первый корсет Хизер купила в 17 лет. Коллега в бельевом магазине шепотом подсказала, что искомое может найтись в магазине для фетишистов в соседнем городе. Набравшись храбрости, Хизер отправилась туда и среди каких-то жутких кожаных плеток и перчаток действительно увидела корсет. Она купила его, хотя это и было типичное «не то» — грубый, блеклый, ничего от вожделенного пин-ап. Пройдут годы, количество корсетов в ее бельевом гардеробе превысит 400. И тот, первый, она будет вспоминать с содроганием…
А пока нужны были деньги. И Хизер стала подрабатывать танцовщицей до-до на дискотеке — каждую ночь выплясывала в нелепой клетке, одетая в кожаное белье и обернутая целлофаном с фонариками. Там она встретила нового бойфренда — мрачного стильного диджея, неизменно носившего длинный плащ и перчатки. Он-то и подсказал, что гораздо больше, чем за танцы гоу-гоу, можно заработать в стрип-клубе.
Клуб Captain Gream — «Капитан Крем» в Лейк-Форест. Сцена, шест, большая гримерка, рейка с костюмами, длинный ряд зеркал, под ними — полка, косметика, расчески, щипцы для волос… Тяжелый запах дешевой парфюмерии. Сигаретный дым. Смех. Разбитные девицы — дочерна загорелые платиновые блондинки в дешевом «неоновом» белье и ковбойских сапогах. Никакой индивидуальности — однообразные номера, вялое гимнастическое кружение вокруг шеста, вульгарное подмигивание и неизменная жвачка…
Нужно было по-другому. Не так. Она знала, что не отвечает канону «девушки-соседки» или эталону классической американской красоты. Поэтому в ее памяти разом пронеслись героини детства — голливудские дивы и красотки пин-ап.
Первое — это имя. «Хизер Суит» означает «сладкий клевер», ни больше ни меньше. Выйти под этим именем на сцену стрип-клуба?! Нет уж, у нее достаточно чувства стиля, чтобы понимать, как смешно это будет звучать. Вот тогда-то она и взяла псевдоним. «Дита». В честь одной из героинь своего детства, франко-немецкой актрисы 30-х годов Диты Парло.
Второе — одежда. Все думают, важно, что ты будешь СНИМАТЬ. А на самом деле важно, ЧТО ты будешь снимать. Вот так, просто и гениально, Дита совершила маленькую революцию в очень скучном виде индустрии развлечений. Корсеты. Чулки с подвязками. Кружевные грации. Длинные оперные перчатки. Шляпки с вуалью.
Третье — номер. Творчество, стиль. Может, ей не хватало техники. Но грациозность и пластичность, когда-то приобретенные в балете, выручали.
Да что там, сам процесс томительного скатывания перчатки или чулка завораживал даже самого непритязательного зрителя — уже тогда Дита интуитивно понимала, что медленное и постепенное раздевание выглядит гораздо более провокационно, чем навязчивое предъявление откровенной наготы. Девахи в клубе были добродушными и веселыми. Они прекрасно чувствовали, что рядом птица другого полета, искренне ее хвалили и толпились за кулисами во время номеров. Номер — это лишь две минуты. И это — деньги. В том числе на новые костюмы. На корсеты, которые Дита искала и заказывала повсюду. Это было не так-то просто: в те дни они безнадежно покинули уютную нишу дамского белья и перешли в разряд аксессуаров фетишистов. Так и получилось, что Дита в своих поисках стала любимицей Лос-Анджелесского фетиш-сообщества, а потом и моделью для соответствующего «глянца». Быстро сообразив, она создала собственный сайт, где публиковала свои фотографии в стиле пин-ап — изящные, псевдовинтажные, собравшие множество восторженных почитателей. Это был первый сайт подобного рода. И в 1992 году Диту накрыла волна славы. В 19 лет.
«Вы утверждаете, что моя работа — банальное раздевание. Давайте начнем с того, что я никогда не занималась и не занимаюсь стриптизом. Я занимаюсь бурлеском — и без ложной скромности утверждаю, что буквально вернула к жизни этот забытый жанр. Милый мой, бурлеск — это не обнажение под музыку, это — театр: смесь водевиля, кабаре, варьете и мюзикла. Не стану говорить, что занималась клоунадой, хотя…»
Каждое ее выступление было именно «номером». Никаких хореографических или гимнастических этюдов. Нет, скорее то были ожившие картинки, иногда — знаменитые изображения пин-ап, иногда — воспоминания о культовых выступлениях танцовщиц прошлого. Скажем, танец с веерами, напоминавший о японских гейшах. Этот номер Дита, можно сказать, реанимировала — в честь его создательницы, легендарной танцовщицы Салли Рэнд. Когда Дита делала первые шаги в карьере, именно воспоминание о Салли Рэнд спасло ее от чувства неловкости и стыда.
Гигантские (самые большие в мире!) веера из перьев выполняли роль и костюма, и декораций, и аксессуаров. Спустя двадцать лет они хранятся в музее секса в Амстердаме — своего рода реликвия. Или гигантский бокал для мартини, в котором Дита в микроскопическом бикини поливала себя из огромной зеленой оливки. Этот номер был данью памяти знаменитой Лили Сент-Кир, точно так же плескавшейся в бокале… только с шампанским.
Были у нее и собственные идеи — такие же живые картинки. Катание на месяце, как на качелях. Скачки на карусельной лошадке и номер в гигантской пудренице. Она выезжала на сцену на огромной губной помаде, плескалась в водопаде с лебедями и изгибалась в декорациях китайского опиумного притона. Точеное поблескивающее тело, тончайшее белье, которое приходится разглядывать, чтобы убедиться в его наличии. Неизменно томный взгляд и застывшая неопределенная улыбка на лице-маске. В конце концов, кого интересовало лицо?
Номер с бокалом мартини Дита презентовала на дне рождения Кармен Электры. Среди приглашенных был Хью Хефнер, легендарный издатель Playboy, бонвиван с безошибочным чутьем старого волка. Хорошо, что Дита начала колоть ботокс одной из первых, только это помогло ей сохранить внешнее спокойствие, когда веселый хищник Хью подошел к ней за кулисами и, ведя себя как давний хороший приятель, предложил сняться для обложки Playboy. Она выдержала правильную паузу с невозмутимым лицом и спокойно согласилась. Обложка Playboy — путевка в жизнь. К фотосессии Дита готовилась самостоятельно, наотрез отказавшись от услуг стилиста журнала. И рассчитала верно. Ее фотографии — все те же корсеты, чулки, перчатки, черное кружево и атлас — стали образцом. За ходом работы следил сам Хефнер, чуть ли не под микроскопом изучая каждое фото. И та съемка по сей день остается его любимой. Впоследствии Дита появлялась на обложке Playboy еще дважды и 17 раз снималась для его фотосессий, поставив своеобразный рекорд.
В Playboy были строгие правила, для публикации нужно было полное имя. «Хизер Суит» давно не было в жизни Диты. И «Дитой Суит» она тоже быть не хотела — «сладкая Дита», это же надо!
В тот день она с подругой отправилась в бар, прихватив телефонный справочник. Попивая коктейли, они листали списки фамилий, то и дело покатываясь со смеху. «Боже, тут есть даже кто-то с приставкой «фон»!» — крикнула подруга. «Стой!» — встрепенулась Дита. Это было интересно — пусть гадают, из каких аристократов она родом. Следующей на глаза попалась фамилия «Триз». Сочетание — прекрасное! Вот только… В журнале ошиблись и написали «фон Тиз»: «тиз» — значит «дразнить». Увидев подпись, Дита пожала плечами. Значит, судьба.
«В части, где вы повествуете о моем браке, слишком много неточностей, чтобы я могла оставить это без внимания. Знаете, в прошлом у меня были мужчины, которые относились ко мне как к королеве, для них не существовало других женщин. Но мой бывший муж был первым, кто очаровал меня, заставил чувствовать. Увы, с ним же я узнала, что такое хамство и неуважение. Плохие парни — как фастфуд: приятно, но не для постоянного потребления. Так что теперь я предпочитаю окружать себя людьми обаятельными, элегантными и знакомыми с хорошими манерами».
Дело было в ее одержимости винтажем. В 1999 году Дита отправилась на посвященную моде былых времен выставку, одетая под стать — в приталенный костюм в стиле 40-х, длинные перчатки и шляпу с вуалью, на тулье которой сидела искусственная птица с огромными перьями. Бродя от экспоната к экспонату, она с раздражением отметила, что за ней тенью следует какой-то высокий несуразный мужчина. К навязчивому вниманию ей было не привыкать, но не здесь же, не в такой важный момент! Поэтому Дита резко обернулась и холодно спросила: «Я могу вам чем-то помочь?» Мужчина стушевался. Робко (позже Дита узнала, насколько такая робость для него нехарактерна) представился Брайаном Уорнером. Они немного поговорили о винтажной моде, новый знакомый явно знал в этом толк, и Дита слегка смягчилась. В тот день он так и не сказал ей, что известен под именем Мэрилина Мэнсона — гот-рокера с чудовищным прозвищем Преподобный Церкви Сатаны, что обычно выглядит совсем по-другому, одеваясь в жуткие наряды (вплоть до дамской двойки в стиле Джеки Кеннеди) и накладывая по-настоящему пугающий грим с линзой-«бельмом», и что склонен вести себя на людях самым шокирующим образом.
Поэтому Дита не поняла, что за странный человек вскоре позвонил ей и предложил сняться в музыкальном видео: из-за его плохой дикции в записи автоответчика слышалось «Хэнсон». Тогда действительно была такая подростковая группа — и приглашение в их клип заставило Диту лишь в изумлении пожать плечами…
Позже Мэнсон признался, что давно следит за ее карьерой и даже состоит в фан-клубе ее сайта. У них оказалось много общего — в том числе хорошее художественное образование и весьма развитый интеллект, в котором обоим отказывало общественное мнение, обманутое внешностью. Оба увлекались историей (Дита одержима сороковыми и уютными пятидесятыми, ее новый друг — волнующими шестидесятыми, не случайно его псевдоним объединил величайшую кинозвезду и величайшего маньяка-убийцу, прославившихся в то десятилетие), оба достигли совершенства в создании индивидуального стиля, не заботились о мнении окружающих и не обращали внимания на предрассудки. Им было о чем поговорить, и они делали это еще два года, пока Мэнсон не оставил свою подружку и не предложил Дите быть вместе. Это случилось на праздновании его 32-го дня рождения, после того как они распили принесенную Дитой бутылку абсента.
А в ноябре 2005 года состоялась одна из самых громких свадеб десятилетия. На ее подготовку ушел год, и получилось нечто невероятное. Режиссурой занимались жених с невестой с помощью друга, автора сюрреалистических комиксов Алехандро Ходоровски, всерьез считавшего себя магом. Ирландский замок. Готический стиль. Соколиная охота и стрельба из лука для гостей. Невероятное пурпурное платье от Vivienne Westwood для невесты (сегодня оно — часть экспозиции лондонского Музея Виктории и Альберта) — и бархатный камзол в стиле маркиза де Сада от Galliano для жениха. Огромное кольцо с семикаратным бриллиантом, изготовленное в 1930 году. Скандальный отказ жениха от венчания в церкви. Эксклюзивный фоторепортаж в стиле «Красавицы и Чудовища» в Vouge…
…Спустя ровно год и месяц Дита подала на развод, обозначив причину расплывчатой формулировкой: «непримиримые разногласия». Она ушла из дома под Рождество, не предупредив мужа, не потребовав ни алиментов, ни раздела имущества — ничего.
И 5 января 2007 года, в свой день рождения, Мэнсон подписал документы о разводе.
Потом он принялся рассказывать свою версию событий всем, вплоть до бульварных газетенок. Он говорил, что Дита требовала от него измены самому себе, что с ней он едва не утратил индивидуальность, что она чуть не разрушила его жизнь. Что ж, может, в какой-то мере он был прав: если бы Мэнсон повзрослел и стал более ответственным, Дита не возражала бы. Сама же она отправила ему вслед лишь одну стрелу: «Когда я ленюсь — говорю себе, что если не заставлю себя одеться, накраситься и сделать прическу, то превращусь в своего бывшего. Или, что хуже, в его новую девушку». Девушки были, это правда. До брака, во время и после.
Их совместную жизнь трудно было назвать скучной. Мрачные черно-белые интерьеры поместья в Чатсуорте (туда они переехали, устав от нашествий фанатов к апартаментам на Голливудских Холмах), жуткие картины самого Мэнсона, две гончие и четыре дикие кошки в качестве домашних животных. Чего только о них не болтали! Что супруги спят в гробах, подвешенных на цепях, что проводят время исключительно в садомазохистских играх… Каждый раз, читая подобное, Дита внутренне съеживалась: не такой репутации она желала. Впрочем, реальная действительность тоже не радовала. Странные вечеринки со множеством незнакомых людей утомляли. Да, она не была святой, в 20 лет попробовала наркотики — и очень испугалась, обнаружив, что втягивается. Ей стоило немалого труда вернуться к нормальной жизни — она почти потеряла память, пришлось даже пойти на пластическую операцию: от кокаина она так отощала, что груди фактически не осталось. Мэнсон об этом знал. Но буквально провоцировал ее снова попробовать. «Ничего не будет», «просто повеселимся», «ну что ты дергаешься, я же рядом, я не дам тебе подсесть!» А потом ко всему добавилось его искреннее удивление: жена, оказывается, вовсе не считала их брак «открытым»... Да-да, женщина, известная весьма пикантной карьерой, в жизни была чуть ли не пуританкой! Откровенная полигамность мужа ей совсем не пришлась по нраву. У них были долгие разговоры, Дита ставила ультиматумы, а потом поняла, что это бессмысленно. Никакая любовь не стоила потери себя, а ведь недавно она даже была готова оставить сцену, чтобы родить ребенка. Последней каплей стало открытое появление новой подружки Мэнсона. 19-летней актрисе Эван Рэйчел Вуд очень льстило внимание 40-летнего эпатажного музыканта, к тому же это подогревало интерес к ней самой. А уж уесть эту нелепую старуху в странных шмотках (девчонка искренне воспринимала 35-летнюю Диту именно так) — святое дело! Так что она старательно позировала фотографам и рассказывала в интервью, что именно с ней мятущаяся душа Мэнсона нашла покой.
Конечно, Эван в его жизни надолго не задержалась. В течение двух лет после развода Мэнсон встречался с женщинами, которые выглядели плохими копиями Диты. И в конце концов пришел к ней самой. Волнуясь, предложил попробовать снова. Дита задумчиво вытянула руку, любуясь огромным кольцом на пальце — в новом дизайне когда-то подаренный бывшим мужем бриллиант выглядел совершенно по-иному. Своим ленивым манерным голоском она пропела: «Нет, милый, мне неинтересно. Три любовника меня вполне устраивают, о большем и мечтать трудно». Во второй раз в жизни Мэнсон из-за Диты испытал чудовищную робость. Месть удалась. Он ушел посрамленный. И никогда не узнал, что бывшая жена солгала. Но разве Мэнсон поверил бы, скажи она правду? Что наслаждается одиночеством, что убегает с любой вечеринки ради возможности вволю поспать, что смотрит любимые старые фильмы, листает многочисленные тома по истории костюма, нежится в ванне, слушая низкий голос Билли Холидей или фокстроты 30-х, ест яйца всмятку из викторианских пашотниц или омлет в форме маргаритки и чувствует себя по-настоящему уютно в доме, декорированном в утрированном стиле 50-х… Розовые плита и холодильник, старинные телефоны, атласный балдахин в спальне и крохотная собачка, спящая в корзинке, — вот что пришло на смену готическому быту ее замужней жизни. Фотосессии из нового дома Диты вызывали повышенный интерес — как только его не называли! «Павлинья клетка» — самое мягкое, тем более что павлиньи перья вперемежку с гигантскими искусственными лилиями действительно покрывали стены ее дома.
«Вы утверждаете, что я — подделка, имитация без малейшей претензии на оригинальность, копия-«пустышка». А если я — компиляция, микс тщательно отобранных деталей? Слышали ли вы о постмодернизме — и знаете ли, что он стоит на интересно переосмысленных цитатах? Простите за умные слова, это все мое образование и излишек прочитанных книг, которых, по вашему мнению, я в жизни не держала в руках. Но начнем хотя бы с того, что на фоне бесчисленных загорелых блондинок я — единственная белокожая брюнетка».
Нет, ее не привлекала «естественная красота». Ей был нужен гламур — возможность творить свою красоту как произведение искусства и сила костюма как орудия преображения. Статуэтка. Рост: 165 см. Вес: 48 кг. Окружность талии: 56 см, в корсете — до 42 см. Маникюр с открытыми лунками, который Дита вернула в моду спустя десятилетия. В гардеробе ни одной пары джинсов. Она никогда не пользуется услугами стилиста — даже перед выходом на красную дорожку, и стрижется в парикмахерской по соседству за 20 долларов. Косметические запасы включают в себя как класса «люкс», так и самый непритязательный «масс маркет».
Она выходит из дому в доведенном до совершенства образе — одетая в любимый черный, с безупречно уложенными волосами и неизменной красной помадой (теперь существует даже целая линия косметики ее имени), носит одну и ту же прическу и макияж с 1992 года и тщательно оберегает от загара свою белоснежную кожу. Коллекционирует китайский фарфор, шейкеры для коктейля и балетные пуанты, а еще у нее есть несколько старинных автомобилей — «Паккард» 1938 года выпуска, «Форд» 1946-го, «Ягуар» 1965-го и «Крайслер» 1939-го.
Она — лицо бренда минеральной воды Perrier и ликера Cointreau. Ее гонорары за десятиминутное выступление превышают 25 тысяч евро. Она выступала в Голливудской академии театральных искусств и кино в костюме, инкрустированном бриллиантами стоимостью 5 млн долларов, была первой приглашенной знаменитостью в парижском кабаре Crazy Horse, и вела в программе «Супермодель по-американски» собственный тренинг по соблазнению. Она снимается в рекламе, клипах и кино — строго отбирая фильмы, где будет выглядеть по-настоящему эстетически привлекательной, и пробует себя как певица. Занимается благотворительностью — участвует в целевых программах, а отчисления от каждого публичного выступления идут в фонд борьбы со СПИДом и РЕТА.
Ее, прославившуюся саморазоблачением во всех смыслах слова, ныне считают одной из самых хорошо одетых знаменитостей мира. Фотосессии в мужских журналах и пикантные шоу давно сменились многостраничными публикациями и обложками в лучших мировых журналах мод и участием в показах великих модельеров, музой которых она стала. Одеть ее почитают за честь — ей присылают и дарят платья, драгоценности, сумки, туфли… Именно она представила первое в мире платье, изготовленное на 3D-принтере и сделанное на основе пропорций золотого сечения. Мало того, теперь Дита выпускает собственную линию одежды, белья, а также духи. Она автор двух книг, одна из которых посвящена истории и сути бурлеска, а вторая — секретам ее красоты.
Простые уловки на все времена. Остановиться, наклониться и поправить шов на чулке, заодно погладив себя по лодыжке. Никогда не накладывать на лицо маску в присутствии мужчины, зато непременно завивать при нем волосы на щипцы или красить губы — медленно-медленно, тщательно-тщательно. Всегда использовать в доме приглушенное освещение и покрасить в розовый цвет стены в спальне. Никаких случайных встреч — соблазнить можно только мужчину, которого знаешь. Душиться так, чтобы запах духов мужчина мог ощутить, только приблизившись вплотную. И не относиться к себе слишком всерьез.
Похоже, все эти уловки сегодня работают так же, как и во все времена. Во всяком случае нынешний бойфренд Диты французский аристократ Луи-Мари де Кастельбажак, родственник и финансовый директор знаменитого модельера, влюблен в нее как мальчишка.
Став другой, она стала собой. Всю жизнь превращая себя в шедевр, нашла свою естественность. Открывая миру наготу, пришла к необходимости скрывать чувства. Она никогда не стыдилась — просто шла вперед. Женщина мира, космополитка, утвердившая за собой право быть вне времени и диктующая моду другим, больше не нуждается ни в стриптизе, ни в бурлеске, ни в скандальных отношениях. И уж тем более — в оправданиях.
…Дита нахмурилась и поправила упругий локон. Она совершенно выбилась из расписания! Впереди — пилатес и бассейн, косметолог, несколько интервью, деловые переговоры, презентация у друзей и романтический ужин, словом, день, полный хлопот, интересных встреч и удовольствий. Дита повертела в руках диктофон. Да что это с ней? Неужели она действительно исповедовалась в ответ глупому безымянному писаке-хейтеру? Что за нелепость! Она улыбнулась — и нажала на кнопку «стереть». Ее жизнь — это ее жизнь. Удел остальных — любоваться роскошным произведением искусства.
Подпишись на наш канал в Telegram