Говорят, чем сильнее актрису бьет жизнь, тем легче ей перевоплощаться в своих героинь. Кто знает, возможно, судьба ведет меня к великой роли, сыграть которую смогу, лишь пройдя через испытания?
— В голове всплывает картинка. Я во Франции с Уильямом, от которого жду ребенка. Раздается телефонный звонок, высвечивается номер питерского автомеханика. Радуюсь — наверное, машину уже починили, сестра сможет забрать. И вдруг вижу яростное лицо жениха. Он подлетает и с криком «Звонит твой любовник! Обманщица, актриса!» хватает меня за плечи и толкает на диван...
Почему жизнь так несправедлива? С детства мечтала, что у меня будет дружная семья, где любят и уважают друг друга. А рядом, будто в насмешку, оказался домашний тиран, удивительно похожий на моего отца. Всегда осуждала маму за долготерпение, а сама повторяю ее ошибки.
Одно из первых воспоминаний: мне лет шесть, смотрю на фотографию, где сижу в детской машинке, и реву в голос «Я еще такая маленькая, почему у меня нет счастья?» Другой кадр из того же времени: стою у окна, вжав голову в плечи, а по кухне летают тарелки, вилки и ножи. Это родители выясняют отношения. Точнее отец в ярости швыряется всем, что попалось под руку. Мама уворачивается и просит: «Витя, пожалуйста, иди спать».
Если моей старшей сестре Алене перепало хоть немного отцовского внимания — однажды он водил ее в зоопарк, то я у родителя даже на коленях ни разу не сидела. Никогда меня не обнимал, не целовал, доброго слова не сказал. Думала, я сама виновата, в чем-то перед ним провинилась. Однажды услышала от мамы: «Беременной мне страшно хотелось мяса. Говорят, так бывает, если носишь мальчика. И Витя мечтал о сыне, надеялся, ждал. Но родилась ты...» С того времени папа и начал выпивать.
Мы жили в Ленинграде. Отец перебрался туда из украинского села, мама из Сарапула. Оба работали на заводе — она в швейном цеху, он подкручивал какие-то гайки, там и познакомились. Никаких подробностей об их романе не знаю. Мама не делилась, а самой расспрашивать в голову не приходило: дома вечно ругань, о какой любви можно говорить?
Мы с сестрой с детства много раз упрашивали маму уйти от отца, но она не решалась. Каждый вечер встречала мужа с работы тарелкой разогретого борща. А он приходил пьяным и с порога начинал качать права. У нас часто гостила отцовская родня: приезжали вправлять ему мозги. Но ничего не помогало — папаша по-прежнему пил, мама терпела. Мне трудно объяснить причины этого смирения. Может, останавливало то, что в те годы не очень было принято разводиться, особенно если в семье есть дети? Или боялась остаться без мужа? Да и за кооператив, купленный от завода, надо было расплачиваться. Понятное дело, тянула эту лямку мама. Так что съезжать нам было некуда, а отец уходить не собирался. Став постарше, мы с Аленой предложили ему разменяться. Ответ, в общем-то, не удивил: «Ишь какие умные! На мою жилплощадь рты раззявили. Заработайте на свою!»
Росли мы с сестрой в лихие девяностые, когда зарплату платили нерегулярно, а если это случалось, папаша все пропивал. Чтобы прокормить нас и выплачивать пай за квартиру, после смены мама брала заказы, даже спортивные сумки шила, и наш дом был одно время похож на мини-фабрику. Подспорьем служили и дядины посылки — он занимался пчеловодством где-то на юге и передавал с проводниками поездов мед бидонами, который мама продавала.
— Вы уже в детстве мечтали стать актрисой?
— Мечтала я об одном: вырваться из окружавшей меня среды. И подумать не могла, что когда-нибудь буду сниматься в кино. Бегала в танцевальный кружок при местном ДК, занималась легкой атлетикой, но звезд с неба не хватала. В четырнадцать подружка затащила в модельную школу: «Не хочешь попробовать?» Поначалу даже смешно стало — какая из меня модель? Девушкам, которые занимались в школе, я едва доставала до плеча. Но подруга настаивала: «Зато научат красиво ходить! Там даже актерское мастерство преподают. Будешь участвовать в показах, подзаработаешь!» Аргумент убедил.
Вечером упрашивала маму дать денег на учебу (этот момент запомнила на всю жизнь, будто от него зависела моя дальнейшая судьба): «Пожалуйста! Не надо мне больше никаких подарков — ни на Новый год, ни на следующий день рождения!» И она — о чудо! — согласилась, нашла нужную сумму.
Я выучилась, поступила в модельное агентство и вскоре действительно начала участвовать в дефиле. Деньги платили не ахти какие. Но для меня и они были приличной суммой: я могла теперь покупать пирожки в школе, какие-то недорогие вещи — и была счастлива. Приглашали и на конкурсы красоты. В престижной тогда «Петербургской красавице» первое место с моим ростом я взять не могла, но жюри не оставило меня без внимания, присвоив титул «Мисс улыбка». Были и другие конкурсы, где я всегда занимала призовые места, выигрывала дорогие подарки — телевизор, музыкальный центр, даже домашний кинотеатр — то, что сама купить, естественно, не могла. В какой-то момент в складчину с несколькими девочками сняли квартиру. А я ведь еще ребенком была, училась в школе!
Директора модельного агентства Наталью Пурвин называю своей крестной мамой. Она направила меня по жизни, спросив однажды: «Ты уже в выпускном классе, куда собираешься поступать?» Честно ответила, что в голове ни одной мысли. «Иди в театральный, — неожиданно предложила Наталья. — Я видела твои этюды в модельной школе. У тебя неплохо получается».
Наталья познакомила меня со своей приятельницей — педагогом по актерскому мастерству, и та помогла подготовиться к экзаменам в Академию театрального искусства. Поступила на курс Юрия Михайловича Красовского. Сказочно повезло!
Когда сообщила об этом маме, узнала, что отец, оказывается, тоже в свое время пытался учиться на артиста. Ничего себе номер! Подумала: «Может, папа наконец обратит на меня внимание, ведь воплощаю его мечту?!» Наивной была. Спустя четыре года заканчиваю академию, на экран выходят первые фильмы с моим участием. Все соседи, естественно, обсуждают. Сестра уже тоже получила высшее образование, стала фармацевтом. Отцу бы гордиться, благодарить судьбу и маму, что вырастила таких дочерей. А он бросил, криво усмехнувшись: «Знаю, каким путем такой диплом достается. И каким местом роли получают, тоже ни для кого не секрет». Сказать такое родной дочери!
Переубедить его я не пыталась, просто жила своей жизнью. В академии мне понравилось. Параллельный курс вел режиссер Лев Додин. Среди его учеников были Лиза Боярская, Данила Козловский. Близко мы не дружили, но пересекались не раз. Наш мастер и Лев Абрамович очень разные: Додин, на мой взгляд, более жесткий. Например, собирал всех студентов в одном помещении и... раздевал почти донага. Так выбивал из них зажатость и комплексы. Случалось, весь додинский курс сидел в аудитории и рыдал в голос, потом по команде начинал отчаянно хохотать. Со стороны наблюдать это было страшновато, психика от эмоциональных скачков явно может пострадать. Но такова методика педагога, воспитавшего целую плеяду блестящих артистов.
Конечно, все наши девчонки теряли голову от Козловского: красив, ничего не скажешь. Но мне в те годы не до мальчишек было, мысли концентрировались только на учебе. В отличие от большинства студентов, которые с детства занимались в театральных студиях, я не накопила даже минимального опыта. Страшно боялась вылететь из академии и очень старалась. Мечтала играть классику, поскольку по типажу считала себя «тургеневской девушкой». Бегала по актерским агентствам, всюду оставляла свои фотографии, но на пробы долго не приглашали. А когда на четвертом курсе перекрасилась в блондинку, тут же посыпались предложения! Правда, роли как на подбор были не романтичных барышень, а исключительно стерв, отбивающих чужих мужчин и делающих бесконечные пакости...
Дебютом стал боевик «Ответь мне». Снимали под Питером. Я рвалась самостоятельно выполнять все трюки и получив отказ, громко возмущалась.
— Для этого есть каскадеры, — терпеливо объяснял режиссер Андрей Щербинин.
— Но Валерий Николаев все делает сам!
— Ему можно.
Николаев играл главную мужскую роль. Он спортсмен, ежедневно с шести утра занимался в зале. Ближе к девяти съемочная группа, собираясь на завтрак, встречала Валеру с тренировки — бодрого, улыбающегося.
В одном из эпизодов нам с ним предстояла постельная сцена. Боже, как я боялась! Спасибо режиссеру за деликатность: выгнал с площадки всех любопытных. Николаев лежал в трусах, прикрытых одеялом, а меня полностью раздели, и камера скользила по обнаженному телу. От волнения никак не могла собраться, все время начинала хохотать — до истерики.
Валера вел себя достойно: никаких пошлых намеков, шуточек. Несколько раз приглашал на обед в ресторан. Рассказывал о Голливуде, о дочке Даше, которую очень любит. Мы общались по-дружески и позже, когда я приезжала в поисках работы в Москву, Николаев познакомил меня с несколькими столичными агентами.
Получив диплом академии, устроилась в театр «Буфф», но проработала всего пять дней. Меня утвердили на роль, пришла к худруку отпрашиваться на съемки, а он: «Выбирай — театр или кино!» Я и выбрала. Не скрою, во многом по материальным соображениям — в театре зарплаты были мизерные, а мне приходилось самой себя обеспечивать.
Начав зарабатывать, сразу исполнила давнюю мечту: съездила с мамой отдохнуть в Египет. В детстве ведь мы с сестрой проводили каникулы только у бабушек. А тут наконец появилась возможность посмотреть мир.
— А как обстояли дела на личном фронте? Никто из коллег не приглянулся?
— Никогда не встречалась с актерами или режиссерами. Не представляю рядом с собой мужчину творческой профессии — слишком уж они любят себя. А первый серьезный роман был у меня с человеком из мира бизнеса. Мы встречались, почти все лето прожила у него. Но в один прекрасный день вдруг зазвонил молчавший до этого домашний телефон. Беру трубку — женский голос. Незнакомка представилась законной женой моего возлюбленного! Оказывается, он отправил ее на несколько месяцев за границу, а от меня то, что он вовсе не одинок, тщательно скрывал: в квартире я не видела ни фотографий, ни дамских вещей — вообще никаких следов присутствия другой женщины.
Сердце было разбито. Подружка Вика уговорила слетать в Таиланд на несколько дней, развеяться, отметить Восьмое марта. Там познакомились с компанией французов, жили в одном отеле. Что удивительно: поначалу совсем не обратили на них внимания. На следующий день столкнулись на самой оживленной улице Пхукета и решили отдыхать вместе — загорали на пляже, ужинали, отрывались на танцполе, словом, весело проводили время. Один из французов, Уильям, начал за мной ухаживать. Но его настойчивые знаки внимания я принимала равнодушно: как себя ни уговаривала не думать о бывшем, чувства к нему еще оставались.
Спустя пять дней улетели с подругой домой. А еще через пару дней она звонит:
— Со мной связался Уильям, просит дать ему твой скайп.
— На что он мне сдался?
— Это ни к чему не обязывает. А знакомства во Франции еще никому не повредили.
В сентябре свой день рождения подруга отмечала в Италии и меня пригласила. Насладившись тамошними красотами, решили продлить себе каникулы. Вика позвонила французу, тот пригласил в гости. И мы отправились в страну мушкетеров!
Оказалось, Уильям занимается строительным бизнесом — покупает землю и возводит дома, а потом продает. В деревеньке, где он жил, как мы с подругой подметили, принято ходить по вечерам в гости к соседям, большинство из которых пенсионеры, и долго беседовать ни о чем. Мне поначалу такой спокойный, размеренный уклад жизни очень понравился — просто райский.
Уильям владел яхтой, и как-то мы с подругой и его приятелем вышли в открытое море. После ужина с шампанским и устрицами я стояла на носу яхты и любовалась закатом. Он был так прекрасен, что по лицу невольно потекли слезы умиления — я всегда отличалась впечатлительностью. Вдруг кто-то подошел и положил мне руки на плечи. Поворачиваюсь — Уильям. И он, как и я, плачет! Выходит, чувствует то же самое, понимает мою душу?
Следующим утром Уильям пригласил на прогулку по берегу. Мы поднялись на вышку, откуда открывался потрясающий вид. Он обнял меня и произнес: «Je t’aime...»
Я уже знала, что Уильям недавно развелся. С помощью жестов и разговорника он объяснил, что они с женой давно стали чужими, но пришлось ждать, пока подрастут дети. (Значительно позже оказалось, что на самом деле первая супруга с ним развелась, застукав дома с любовницей. И отсудила половину имущества.) У него три дочери: Марлин, Лорен и Эва. Старшей было около двадцати, младшей — четырнадцать. Он вспоминал о девочках с такой теплотой, что я растрогалась. Теперь-то знаю, что Уильям обожает работать на публику. А тогда слушала развесив уши.
Он играл для меня на синтезаторе песни Лары Фабиан и Элтона Джона. Уверял, что влюбился с первого взгляда еще в Таиланде и хочет сына: «Не сомневаюсь, ты наконец родишь мне мальчика!»
И я решила, что этот мужчина — моя судьба. После отъезда подруги осталась во Франции еще на три недели. Мы потрясающе провели время. Жили на яхте Уильяма, спали на матрасе прямо на палубе, под звездами. Когда вернулась в Питер, начались бесконечные разговоры по скайпу. Приходилось, конечно, трудновато — я не выпускала из рук словарь, но казалось, хорошо понимаю душу Уильяма, читаю по глазам. Наняла репетитора для занятий французским — общаться стало легче. Хотелось, чтобы и любимый учил русский, но он говорил, что наш язык чересчур сложный.
На католическое Рождество я снова отправилась во Францию: Уильям купил мне билет, жаждал познакомить с семьей. Все говорило о серьезности намерений. Его родные живут в Лионе, а по крови они итальянцы. Маме Луане, наверное, около восьмидесяти, она передвигается в инвалидном кресле, но остается стопроцентной женщиной: всегда при макияже, в роскошных серьгах, благоухает духами.
Встретили меня очень тепло. Приехали брат Уильяма с семьей, две сестры с детьми. В рождественскую ночь все обменялись подарками и довольные разошлись по спальням.
Утром просыпаюсь от того, что Уильям мечется по комнате как лев в клетке, лицо напряженное. Бросает нервно: «Доминикана! Тебе нравятся черные!» Поскольку французский я знала еще неважно, сначала решила, что перевела неправильно. Но нет: он вспомнил, как однажды я ему говорила о своем путешествии в Доминикану пару лет назад. Вот из этого самого рассказа Уильям вдруг сделал очень странный вывод.
Так я узнала, что он патологически ревнив. Решили съездить в Альпы покататься на лыжах. Зашли там в ресторанчик. Вдруг замечаю, что Уильям разозлился. Спрашиваю, что случилось. А он кивком головы показывает на мужчин за соседним столом:
— Ты мечтаешь с ними познакомиться!
— Да я их вообще не заметила!
— Не ври!
От такого Отелло, конечно, следовало бежать, и чем быстрее, тем лучше. Но дело в том, что вспышки гнева проходили у него быстро. Уильям становился нежен, смотрел на меня виноватыми глазами, просил прощения: «Ты такая красивая, все оборачиваются. Я боюсь тебя потерять». Бывало, даже плакал от раскаяния. И я думала: никто и никогда меня так сильно не любил, надо потерпеть, Уильям убедится, что никто кроме него мне не нужен, и успокоится.
Но он постоянно себя накручивал. Порой я даже не понимала сути претензий, хотя французским со временем овладела неплохо. Например звонит по скайпу, интересуется, почему я так поздно явилась домой. Жалуюсь, что до одиннадцати были съемки, потом пришлось ехать мыть машину: завтра важное мероприятие, а она грязная. В ответ слышу: «Это невозможно, ночью автомойки не работают! Ты с кем-то встречалась, придумай историю получше!»
Французу, обитающему в маленькой деревушке, сложно понять нашу реальность. У них в шесть часов вечера все замирает, даже магазины закрываются. Пытаюсь объяснить, что в России люди живут совсем в другом ритме. Заняться машиной или заскочить в магазин можно даже глубокой ночью! Бесполезно — все повторяется: сначала крик, потом просьбы простить, слезы...
Мама и сестра считали, что эти отношения раскачивают мою нервную систему, их надо заканчивать. Но эмоциональность Уильяма парадоксальным образом меня привлекала. Он говорил, что все наладится, если мы будем жить вместе. Я звала его к себе, но Уильям не мог оставить свой бизнес, а мне не хотелось во Францию, ведь там придется отказаться от профессии актрисы...
На двухлетие нашего знакомства, в декабре 2010-го, Уильям впервые приехал в Питер — собирались вместе отметить Новый год. Мы сразу начали ссориться. Рассказываю ему о сложностях: новую картину снимаем за городом, причем ночью, на морозе — Уильям делает вывод, что съемок никаких нет, я просто еду с актерами на вечеринку развлекаться. Хватает чемоданы и уезжает в аэропорт, но через некоторое время звонит и просит его забрать, извиняется за то, что погорячился. Мчусь за ним.
На следующий день он потребовал, чтобы я удалила со своей странички в соцсети всех мужчин.
— Не могу, там одноклассники, однокурсники, коллеги. Это моя жизнь!
В ответ крик:
— Ты меня не любишь, иначе сделала бы как прошу!
Собрал чемодан — и опять в аэропорт. На сей раз улетел, так что Новый год встретили порознь. Звонить перестал, зато целый месяц присылал фотографии с разными девушками и писал, что я еще сильно пожалею о том, как с ним поступила.
Слукавлю, если скажу, что не ревновала тогда. Ревновала, страдала. Но человек я отходчивый, через пару месяцев сама пошла на примирение. Набрала его номер:
— Ты уверен, что у нас получится, если все брошу и прилечу к тебе?
Думала, переберусь к нему, откажусь от кино — и не станет причин для подозрений, мы заживем счастливо. Уильям обрадовался:
— Да, конечно! Приезжай!
Мама с сестрой отговаривали, но я твердила, что это моя судьба, и отправилась во Францию.
Мы с Уильямом решили начать все заново и устроить себе романтическую неделю, отправились в Ниццу. В это время в Париже шел финал теннисного турнира «Ролан Гаррос». Мы обожаем теннис и следили с пристрастием за трансляциями матчей. Выиграл Рафаэль Надаль, и я подумала: если у нас родится сын, назовем Рафаэлем, красивое имя. Словно прочитав мои мысли, Уильям сказал, что наш мальчик обязательно будет теннисистом. Именно в солнечной Ницце мы зачали ребенка. Узнав о беременности, Уильям принялся звонить друзьям: «Мы ждем сына!» То, что у него может опять родиться девочка, даже в расчет не брал.
Обсуждая предстоящую свадьбу, мы решили, что распишемся и махнем на острова, а летом устроим церемонию в Питере. Я представила, как жених проедет ко мне по набережной Финского залива на белоснежном коне. Уильяму понравилось: «Так и сделаем». Купили обручальные кольца, я подобрала два платья и туфли... Так хотелось верить, что сказка вернулась! Увы, ненадолго.
Я была на четвертом месяце, когда будущий муж повез меня в Египет. Но вместо романтических прогулок вдвоем вдоль моря он и тут целыми днями искал причины для ссор, без конца обижался и куда-то уходил. Одиночество мое скрашивала соседка по отелю, Наташа из Курска. Мне было двадцать пять, ей девятнадцать. В один из вечеров мы с Уильямом пригласили ее поужинать вместе. Жених разлил шампанское, красиво нарезал манго... Глядя на нас, Наташа восторженно повторяла: «Как же тебе повезло! Такой классный парень, да еще француз!»
Я надеялась, что Уильям будет благодарен за то, что пожертвовала ради него прежней жизнью — работой, друзьями. У меня ведь неплохо складывалась карьера, играла в популярных сериалах и фильмах — «Шпильки», «Коммуналка», «Счастливчик Пашка», «На край света», «Дознаватель», а прямо перед беременностью снялась с Алексеем Барабашем и Оскаром Кучерой в сериале «Мужчина во мне» — это были заметные роли.
Меня начали узнавать. Появился агент в столице, был шанс переехать в Москву и строить там свою карьеру. А я променяла радужные перспективы на жизнь во французской глуши. Но Уильям жертвы не оценил. Он продолжал беспричинно ревновать, даже запрещал звонить друзьям в Россию. Постепенно я стала превращаться в параноика, голову боялась лишний раз повернуть: вдруг там будет стоять какой-нибудь мужчина и Уильям устроит очередной скандал?
После одного из них мне подумалось, что провоцируя бесконечные ссоры, Уильям таким образом развлекается. Он тогда выставил на продажу очередной дом, но покупателя не находилось, жених злился и маялся от безделья. Моя жизнь в райской деревушке напоминала день сурка. Завтрак, прогулка в одиночестве вдоль моря (Уильям в это время предпочитал играть в теннис), обед, тихий час, снова прогулка, ужин в компании соседей преклонного возраста. Тоска! Уильям находил любой повод, чтобы выпустить пар. Доводил меня до истерики и довольно улыбался. Теперь он все реже просил прощения...
Я часто плакала и не знала, что делать. Возвращаться под родительский кров к вечно пьяному папаше не хотелось. А денег на съемное жилье не было: беременная, без работы, откуда они возьмутся? Но когда Уильям в очередной раз сорвался, поняла: если хочу родить здорового малыша, надо бежать.
Думала, у нас будет сложный разговор, но Уильям сказал только, что это мой выбор и я должна понимать последствия.
В аэропорт Марселя ехали в полном молчании. Перед входом он меня высадил и со свистом умчался прочь. Страшно вспоминать, как я на седьмом месяце тащила два неподъемных чемодана с вещами.
...Ну вот я и дома. Мама смотрела на меня с жалостью, отец усмехнулся: «Накаталась по миру?» Тоска навалилась еще сильнее. Через пару недель, перед самым Новым годом, я не выдержала, послала Уильяму эсэмэску: «Поздравляю с праздником! Ты где?» И узнала, что он... в Курске — у той самой Наташи, с которой мы познакомились в Египте! Они за моей спиной спелись! Отправляю ей сообщение: «Извини, но что все это значит?» В ответ Наташа написала, чтобы я Уильяма больше не беспокоила: «Он уже не твой мужчина».
Но я пыталась бороться. Даже звонила в Курск, говорила с ее матерью, плакала: «Я жду ребенка, а ваша дочь разбивает семью». Та сухо ответила, что дочь уже взрослая и решения принимает самостоятельно. Думаю, Наташа просто очень хотела перебраться во Францию, вот и вцепилась в Уильяма.
В феврале 2012-го я родила дочку. Папаша мой и тут нашел повод пригвоздить: «Ну что у меня за бабы?! Ни одна не в силах выносить пацана!» Я долго не могла выбрать имя, а где-то через месяц услышала его во сне: Николетта.
— Вы сообщили Уильяму о рождении дочери?
— Сообщила. Но сначала ему некогда было поздравить меня — катался с Наташей на лыжах в Испании, а потом заявил, что ребенок не его. Это было оскорбительно, и я предложила сделать тест на отцовство. Вы удивитесь, но он согласился: видимо, самолюбие взыграло. Когда дочке было месяца три-четыре, направляясь в Курск к Наташе, Уильям на несколько часов заглянул в Питер. Мы встретились, и он передал генетический материал.
Конечно же, тест ДНК подтвердил его отцовство. Но Уильям не верил, считал, что я подкупила врачей. До сих пор он ведет себя странно: то отказывается от ребенка, то, напротив, требует отдать дочь ему. Поэтому я решила не добиваться признания отцовства в суде: вдруг действительно захочет забрать Николетту? После нашего разрыва я слышала столько историй о том, как мужья-иностранцы отбирают детей у российских женщин! Французский суд всегда на стороне своих граждан, мои права никого там не интересуют. Поэтому не стала будить лихо.
Нике был год, когда Уильям неожиданно позвонил. Сказал: «Я люблю тебя, с Наташей мы расстались». И я поверила, полетела к нему с дочкой, была готова все простить. Но он снова обманул — Наташа из его жизни никуда не исчезла. Узнав, что я во Франции, она написала мне, что все равно выйдет замуж за Уильяма, во что бы то ни стало! Ее, в отличие от меня, двойная жизнь возлюбленного не смутила. А я собрала волю в кулак, решила поставить точку и вернулась в Питер.
До прошлой осени мы с Уильямом не общались. Лишь однажды пришлось позвонить: Николя болела, не хватало денег на лечение. Уильям отказал: «Сама виновата! Уехала, оставила ребенка без отца! А у меня теперь другая семья, которую надо кормить, — мы с Наташей поженились, ждем малыша».
Бог с ними, с деньгами. Но мне все-таки хотелось, чтобы Николетта увиделась с родным папой. Даже звонила матери Уильяма, просила, чтобы попыталась вразумить сына. Несостоявшаяся свекровь плакала: «Оксаночка, мне очень жаль, но авторитетов для него не существует». В том, что происходит, она винила в первую очередь себя: недодала сыну тепла и заботы, вот он и требует от женщин невозможного — чтобы избранница не могла на него надышаться и беспрекословно слушалась.
Я общаюсь с семьей Уильяма: переписываюсь в социальных сетях, созваниваюсь. В сентябре ездили с Николеттой в гости, чтобы дочка познакомилась с родственниками. Не теряла надежды, что и отец проявит к ней интерес. Он встретил нас в аэропорту, представился Николетте папой, надарил сладостей. Тут я заметила у него на пальце то самое обручальное кольцо, которое мы покупали на свою свадьбу. Не сдержавшись, уточнила: «Наше?» Уильям хладнокровно подтвердил. А что, мол, деньги потрачены, не пропадать же добру, вот и пригодилось, когда женился на Наташе.
Останавливались мы у его средней дочери Лорен. Родня, приехав знакомиться с Николеттой, цокала языками: «Точная копия отца!» Уильям навещал нас каждый день вместе с Наташей. Обиды на соперницу у меня не осталось, равно как и чувств к Уильяму. Даже жаль девушку: теперь пришла ее пора страдать от ревности и агрессии. Наташа тоже родила девочку! Милане всего годик, она очень активная, не может ни минуты усидеть на месте. Уильяма это раздражает. Сама наблюдала, как однажды, не выдержав, он схватил ребенка, надавал по попе и утащил в другую комнату. В этот момент я увидела в глазах Наташи настоящую ненависть. Но она промолчала. Понимает: муж легко может отправить ее в Россию, отобрав дочь. Все-таки я сделала правильный выбор — лучше не иметь никакого отца, чем такого.
В один из дней все собрались за столом. В том числе пять дочерей Уильяма в ряд. Разливая чай, он высокопарно заявил, что является лучшим мужчиной на земле. И пожелал такого мужа Лорен, которая сейчас на выданье. Дочь отвернулась скривившись и прошептала: «Не дай господи!»
В аэропорт нас провожал Уильям. Прощаясь, он взял меня за руку и неожиданно признался:
— Ты любовь моей жизни!
— С любовью так не поступают, Уильям! — только и ответила я.
Он долго и, кажется, искренне обнимал дочь, обещал, что будет звонить, помогать нам деньгами. Но опять исчез.
Теперь жалею, что познакомила Николетту с отцом. Вернувшись, она всем рассказывает, что имя у нее такое, потому что папа француз. А от этого папы уже полгода ни слуху ни духу. Чтобы Николетта не расстраивалась, пришлось выдумать, что Уильям отправился в кругосветное путешествие на яхте, а в море не работает телефон.
Я наконец обрела собственный дом — взяла ипотеку и купила квартиру в Подмосковье. И маму уговорила переехать. Она живет с нами, но периодически рвется в Питер. Подозреваю, хочет навестить отца, из-за которого переживает. Такие мы, женщины, сердобольные.
К счастью, у меня сегодня много работы. Снимаюсь в сериалах, играю в кино и антрепризе режиссера Павла Урсула «Ты мое солнышко». В героиню я вложила всю свою историю любви и боли.
А вот с личной жизнью пока не складывается. Поклонники есть, но обжегшись дважды, не тороплюсь с выбором. Хочу найти своего человека. Важно, чтобы меня не только любили, но еще и уважали — без этого нормальной семьи не построить. Я уверена, что буду хорошей женой и все у нас с Николеттой в жизни сложится.
Благодарим мебельный бутик VOIXза помощь в организации съемки.
Подпишись на наш канал в Telegram