Роль светского салона в первой половине XIX века в России невозможно переоценить. Здесь одобряли новых писателей, поэтов и музыкантов. Проверяли таланты, впервые читали произведения... Тут происходили наиболее интересные знакомства. Узнавали все городские новости и формировали «общественное мнение». И самое главное — здесь, как правило, царили женщины, красивые, умные и для своей эпохи нестандартные.
Родиной светских салонов считается Франция. Хозяйками таких обществ были saloniere, изначально так называли женщин, которые задавали тему вечера, например обсуждение книг или новостей, концертов, спектаклей, моды... Наиболее известные салоны XVIII века в Париже — графини де Ламбер и госпожи Дю Деффан — в свое время оказали огромное влияние не только на французскую, но и на общеевропейскую культуру. Здесь можно было запросто встретить Вольтера, Руссо или Дидро.
Французский салон подчинялся определенным законам, которые традиционно сложились с годами. Главный из них — хозяйкой салона должна была быть женщина. Даже если салон принадлежал супружеской паре, женщине в нем отдавалась главная роль. И мужчины высшего света искали жену, которая в будущем сможет достойно принимать гостей, задавать тон беседе, уметь развлечь посетителей. Если салон создавался на холостяцкой квартире, то и здесь всегда присутствовала женщина, муза этого мужчины. Ну и, конечно, при полновластной хозяйке дома, вдове или женщине, которая живет с супругом раздельно, всегда был «предмет». Подчас бессловесный, иностранец или тот, кого содержали, начинающий поэт, актер... Но все-таки хозяйкой была женщина.
Вообще, все роли в салоне были как бы разделены, и опытная хозяйка привечала тех или иных гостей, понимая, что все должны играть разные роли. Например, фигура «штатного гения». Это могло быть недавнее открытие в музыке или в литературе. Или признанный мастер, знаменитость, которую хозяйка заманила в свой салон. Такими людьми «угощали» гостей. Если в Петербург приезжал какой-то знатный иностранец, здесь гастролировала актриса, то хозяйка салона понимала, что ими сейчас все интересуются. Если эти люди появлялись именно в ее салоне, впоследствии у него было больше постоянных посетителей. А следовательно, у хозяйки было больше влияния. Также была такая фигура, которая с французского переводилась как «откупщик». Тот, кто купил себе право вращаться среди людей света. О нем говорили: «Он стоит настолько же выше других благодаря своему богатству, насколько ниже всех по своему рождению...» Этот человек и билеты на модный спектакль достанет, и цветы для хозяйки у модной цветочницы закажет. Он полезен, но разговаривать с ним серьезно не принято... Также был штатный «чудак» — человек, который всех смешит, говорит глупости и может даже нарушить установленные правила. Вроде Пьера из «Войны и мира». Его терпят, потому что без таких людей было бы скучно... Есть «старый вояка» — человек в летах, который периодически затевает политические споры и не дает обществу уснуть. При любой власти он недоволен и ждет чего-то другого. Когда же приходит новое, он начинает хвалить то, что ушло и что он прежде ругал...
Надо заметить, что завсегдатаи салона могли запросто привести и представить хозяйке практически кого угодно. И с ее стороны было обязанностью принять гостя. Второе — как правило, такая женщина редко появлялась на балах и в театре, и у нее не было права «заболеть» или просто отменить визиты, потому что нет настроения. Все знали, что вечером, в определенные часы, можно сюда прийти, и отказать было бы неучтиво. Вообще, когда человек только что приезжал в город, он стремился попасть в какой-то салон. Чтобы узнать все, что происходит в городе, и завести знакомства. Человек искал посетителя салона и шел на первый вечер с ним. Если же знакомых не было, он мог предъявить хозяйке рекомендательные письма. Просто так прийти в незнакомый дом было странным. Но люди выкручивались. Можно было назвать ряд имен известных родственников, знакомых. И вот тебя уже приглашают на ужин. Только одно было непреложным: этот человек безусловно был из высшего света.
В первой половине XIX века выделялось несколько домов, куда мог пойти образованный, творческий человек, чтобы показать свой талант или послушать других. Конечно, речь в первую очередь идет о Санкт-Петербурге, столице. И надо отметить, что именно здесь хозяевами известных салонов становились и мужчины тоже. Например, директор Публичной библиотеки и президент Академии художеств Алексей Оленин. Известный меценат и владелец дачи под Петербургом, в которой отдыхали и работали многие русские поэты, художники, музыканты. Дача была специально отдана под нужды творческих людей, на ней бывали Василий Жуковский, Александр Грибоедов, Александр Пушкин, Константин Батюшков, Иван Крылов. Кстати, Крылов тут даже имел отдельную беседку. Человеком он был достаточно ленивым, но настолько талантливым, что периодически удивлял друзей. Он на спор выучил древнегреческий язык, причем тайно, по книгам. И потом вдруг поразил друзей, прочитав наизусть стихотворение. Еще одно место, где часто впервые читались произведения, салон Карамзиных. Здесь бывали Михаил Лермонтов и Николай Гоголь. Отметим, что темой статьи являются именно те салоны, где было принято проявлять таланты, представлять новых литераторов или музыкантов. Целью их являлась не салонная болтовня и танцы, а искусство. Хотя и танцы, и обильные ужины — все это было. А главное — красивые женщины!
Евдокия Ивановна Голицына была известна в Петербурге как Принцесса ночи. Ее называли так потому, что гадалка предсказала ей, что она умрет ночью. После этого княгиня стала спать днем, а светские приемы начинались поздним вечером и зачастую продолжались до утра. В ее салоне частыми гостями были Петр Вяземский, Василий Жуковский, Константин Батюшков и, конечно же, Александр Пушкин.
Когда Пушкин и Голицына познакомились, ему было всего 18 лет, а ей — 37. В 1817 году, когда поэт был частым гостем в салоне красавицы, все окружающие замечали, что он влюблен. Карамзин писал: «Поэт Пушкин у нас в доме смертельно влюбился в Пифию Голицыну и теперь уже проводит у нее вечера: лжет от любви, сердится от любви, только еще не пишет от любви...» Но очень скоро появились посвященные Голицыной стихотворения «Краев чужих неопытный любитель...», «К***» и «Простой воспитанник природы.
Где женщина — не с хладной красотой,
Но с пламенной, пленительной, живой?
Где разговор найду непринужденный,
Блистательный, веселый, просвещенный?
Именно в этих строках мы находим все, что так манило творцов в светский салон Голицыной. Здесь кипела мысль, здесь спорили, музицировали, читали стихи, узнавали о новых веяниях, делились мыслями. Но недолгим было увлечение Пушкина примадонной. Ведь в высокие сферы вмешались земные отношения, а это всегда бывает непросто. Вскоре Пушкин писал: «...Я бывалъ у нея, пока она сама не выгнала меня изъ дома за измену ей съ ея девушкай Дуняшай. Черезъ три дня, въ Сентябре, княгиня въ гневе из-за Дуняши жаловалась на меня моему проводнику въ ложе Три Добродетели Матвею Муравьеву-Апостолу. Надо же было мне, дураку, влюбиться въ античнаю статую. Я не могу жить евнухомъ въ гареме. Я ея уже не люблю. Мы съ ней теперь больше не тайныя любовники, а только добрыя друзья. Кажется, пока еще я вхожу въ ея друзья». Так прозаично, изменой с прислугой, закончилась любовь Пушкина. Его увлечения часто бывали скоротечны.
Княгиня Голицына была выдающейся личностью для своего времени. Судьба у нее непростая. Она рано лишилась родителей, вместе с сестрой Ириной воспитывалась у дяди, получила хорошее образование. А в 19 лет была выдана замуж за князя Сергея Михайловича Голицына. Свадьба эта проходила со скандалом. И невесте жених не нравился, и родня ее не хотела выдавать Евдокию за человека, репутация которого оставляла желать лучшего, рассказывали о любовных историях князя. Но в качестве свата Голицын выбрал самого Павла I, и свадьба состоялась. Однако она не принесла Голицыну счастья. Авдотья же через год уехала путешествовать по Европе, да так и осталась там. В Париже Голицына давала званые вечера, на которых любили собираться известные люди французской столицы. Ее непринужденность в общении, эрудиция и женское очарование нравились многим. Именно там Голицына познакомилась с мадам Ленорман, которая предсказала ей смерть в ночное время суток, во сне. Вот поэтому-то она и решила не спать по ночам. Все ее встречи начинались поздно — после 22 часов и заканчивались, когда уже начинало светать... Пережила Голицына и несчастную любовь. Она полюбила князя Михаила Петровича Долгорукого. Княгиня попыталась получить у мужа развод, но он не согласился. А затем Долгорукого убили в бою.
Именно в доме Голицыной состоялось одно из первых чтений комедии Грибоедова «Горе от ума» (их было несколько, в разных салонах). Грибоедов был настоящим завсегдатаем светских раутов, завидным женихом, сделавшим блестящую карьеру. За его плечами были три факультета Московского университета, служба в Московском гусарском полку. Он вышел в отставку и переехал в Петербург. Через три года был зачислен на службу в Коллегию иностранных дел. Несмотря на то что Грибоедов был чиновником, он все свободное время проводил в литературных салонах, в кругу творческих людей. В обществе он слыл оригиналом: его заносчивого, гордого характера, острого языка, правдолюбия боялись. Последний раз он был в доме Голицыной в 1828 году, вернувшись с дипломатической службы в Тифлисе. Император пожаловал Грибоедову чин статского советника и орден Святой Анны. За ним гонялись как за знаменитостью. Во время этого своего последнего недолгого пребывания в Петербурге Грибоедов, тяготясь великосветским обществом, любил посещать литературные кружки, где не раз читал отрывки из своих произведений. Он хотел освободиться от службы и посвятить себя творчеству. Но получил новое назначение, в Персию. Дальнейшая судьба писателя известна...
Мы поговорили о салонах Петербурга, но все-таки одной даме удалось создать такой салон в Москве, это княгиня Волконская. В ее дом на Тверской улице спешили все, кто хотели побыть в творческой атмосфере. Дом этот известен тем, что там находился Елисеевский магазин, тогда он принадлежал ей весь. А достался в наследство от отца, Александра Белосельского-Белозерского. Когда-то он дружил со многими поэтами и писателями, его звали «Московский Аполлон». Он покровительствовал творческим людям и сам писал стихи на русском и французском языках, увлекался театром, собирал произведения искусства. В 1810 году Зинаида вышла замуж за князя Никиту Волконского, флигель-адъютанта приближенного императора Александра I. Такое замужество сделало ее видной фигурой при дворе, она блистала на балах, император оказывал ей особое внимание. Началась повальная мода на имя Зинаида. Ей посвящали стихи, с нее писали портреты... Зинаида действительно была красавицей, о ее глазах «цвета сапфира» поэты слагали стихи. В ее салоне читали свои сочинения Иван Козлов, Василий Жуковский, приходили Варламов и Мочалов. Козлов был автором слов всем известных и ныне романсов «Вечерний звон» и «Венецианская ночь», вдохновившим М.И. Глинку на создание прекрасной музыки.
Зинаида обладала разными артистическими талантами, была прекрасно образованна. Сама писала музыку, участвовала в любительских спектаклях, много читала. Ее «полным и звучным контральто и одушевленною игрою» восхищались многие. Сам Россини сожалел, что она не может быть певицей и выступать на сцене. Дело в том, что дамы большого света не могли, как бы ни были талантливы, и мечтать о такой карьере. Хотя великими певицами и актрисами и восхищались, все-таки женитьба на них для человека с положением была невозможна. А если высокопоставленный человек делал такой даме «предложение» поступить на содержание, то не принято было отказывать. Так что Волконская пела для своих гостей. А еще собирала произведения искусства, привозила из-за границы целые коллекции, а потом расставляла их в галерее. В те годы почти во всех богатых домах были такие «домашние музеи» — помещения, где гости могли осмотреть картины хозяина. Ну а в доме Волконской был действительно музей: картины, статуи, фрески. Была так называемая греческая комната...
Побывал у Зинаиды Волконской и Пушкин. Как он мог не влюбиться, не восхищаться такой женщиной! Ей поэт посвятил такие строки:
Среди рассеянной Москвы,
При толках виста и бостона,
При бальном лепете молвы
Ты любишь игры Аполлона.
Царица муз и красоты,
Рукою нежной держишь ты
Волшебный скипетр вдохновений,
И над задумчивым челом,
Двойным увенчанным венком,
И вьется и пылает гений.
Тогда Пушкин был уже сложившимся поэтом. В отличие от Голицыной, здесь, у Волконской, его приняли с большим уважением, как знаменитость. Хозяйка дома заранее боготворила Пушкина, знала его стихи. «Какая мать зачала человека, гений которого весь — сила, весь — изящество, весь — непринужденность, который сам, то дикарь, то европеец, то Шекспир и Байрон, то Ариосто, то Анакреон, но всегда остается русским», — писала она в октябре 1826 года. Она одна из первых исполняла романсы на его стихи. Однажды в качестве сюрприза в присутствии поэта исполнила песню на стихи «Погасло дневное светило...». Пушкин был в восторге. И это притом, что по-русски Волконская изъяснялась не очень хорошо, что тогда было нормой для дворянок. Помните, у Тургенева в «Первой любви»: «Написать записку по-французски казалось ей неуместным, а в русской орфографии сама матушка не была сильна — и знала это — и не хотела компрометироваться. Она обрадовалась моему приходу и тотчас приказала мне сходить к княгине и на словах объяснить ей, что матушка, мол, моя всегда готова оказать ее сиятельству, по мере сил, услугу и просит ее пожаловать к ней часу в первом».
Когда произошло восстание декабристов, Зинаида Александровна принялась рьяно оказывать помощь женам пленников и сосланных, их семьям. Тех, кто решил последовать за мужьями, она «собирала» в Сибирь... Ее за это очень уважали, хотя и побаивались ее деятельности. Некоторые опасались общаться с княгиней, а вот Пушкин продолжал переписку, находясь в Михайловском. «...Возвращайтесь к нам. Московский воздух легче. Великий русский поэт должен писать или в степях, или под сенью Кремля...» — писала она. Сам же Пушкин писал тогда П. А. Вяземскому: «...Отдыхаю от проклятых обедов Зинаиды. (Дай бог ей ни дна, ни покрышки; т. е. ни Италии, ни графа Риччи!)...» Пушкин имел в виду фаворита Волконской, флорентийского графа Риччи, который был женат на двоюродной сестре известного декабриста Лунина. Сердце женщины слабо. Так получилось, что Зинаида полюбила этого человека, который был очень красив, но постоянно изменял жене и не гнушался получать деньги от дам. В результате супругу он оставил и уехал в Италию. Связь его с Волконской не оборвалась. Она была вынуждена эмигрировать, так как из-за поддержки декабристов правительство относилось к ней все сложнее. Во избежание проблем с властями в 1829 году она навсегда уехала из России в Италию, где приняла католичество. Княгиня никогда не забывала родину и в своем парке соорудила колонну, увековечив на ней имена своих друзей.
А как жила хозяйка светского салона в другое время, когда не принимала гостей? Удивительно, но вопреки впечатлению от фильмов и книг, она не бездельничала, наоборот, расписание такой женщины было достаточно плотным. Утро светской красавицы начиналось около 10 утра, а то и в 9. За чаем со сливками и булочками она просматривала приглашения, которые «нападали» на поднос в приемной за вечер и утром. Рассылали их за 5—7 дней до события. Кстати, о сервировке утреннего чая. Это не просто чашка и блюдце. К столу подавался большой поднос, богато уставленный посудой. Например, только сливок было минимум два сорта: топленые и сырые, кто какие любит. А также булочки, крендельки, бисквиты... Некоторые пили и кофе, хотя в те времена эта традиция еще не привилась повсеместно.
Даже в обычный день дворянка не могла позволить себе небрежность в одежде, туфли «без каблуков» или отсутствие аккуратной прически. Так что сразу после утреннего чая, который дама могла выпить у себя в будуаре, она садилась к зеркалу, и горничные занимались ее туалетом. Даже перед домашними она не могла выйти «растрепе». Чтобы соблюсти светский «дресс-код», было необходимо целое состояние, ведь в гардеробе должны были быть утренние платья, домашние, платья для визитов, прогулок, вечерние... Именно поэтому одним из важных лиц в кругу дамы была портниха или модистка. Потому что платья часто перешивали, чтобы сэкономить. Нельзя было много раз появиться в одном и том же. Эти портнихи «об себе понимали» и важничали, так что порой светская дама умоляла «успеть» сшить платье к какому-то событию. Как раз утром, после чая, дамы часто ездили к портнихам. А к самым высокопоставленным особам те приезжали на дом.
Но это утро хозяйки салона. А если то была дама, обремененная большой семьей, или фрейлина, то скорее утро она проведет в своем кабинете. Где будет принимать доклады, сводить счета, считать деньги. Принимать экономку и давать распоряжения об обеде, а садовнику — о работах на территории дома. Также дама могла с утра прогуляться по саду и помолиться, для чего у многих были специально отведенные комнаты.
Полдень. Наша дама дает званый завтрак. (Как правило, на нем были гости из ближайшего окружения и члены семьи). Завтрак этот по своей плотности и многообразию тянул на обед. Подавалось 5—7 видов закусок и горячие блюда. Пирог, цыплята, куры, дичь, жареная печенка, караси в сметане, творог, варенцы, ягоды. И конечно же чай и кофе с десертами. Гости ели от души, а сама дама никогда не могла «набрасываться» на еду при гостях, только если ей не было много лет. Этикет требовал «поклевать» как птичка, лишь попробовав часть блюд.
Дальше начиналось время визитов. Так положено было отблагодарить хозяев за званый обед, раут или бал. Причем на визит необходимо было ответить визитом в течение ближайших 3—5 дней. Эта формальность сильно надоедала тем, кто не любил ходить в гости, но была абсолютно необходима. Требовалось прийти в определенной одежде в дом и «отсидеть» в нем положенные 10—15 минут, засвидетельствовав свое почтение. Просидеть меньше было нельзя, больше — только у хорошо знакомых и близких хозяев. С визитами традиционно ходили по всем домам молодожены. Их отдавали, если кто-то отправлялся в длительное путешествие или наоборот — вернулся из поездки. На Новый год и на Пасху визиты нужно было наносить обязательно. Для чиновников также существовала традиция приходить к своему непосредственному начальнику и оставлять подпись в специальном листе: такой-то приходил. Также отдавали специальные визиты все, кто присутствовал на похоронах, потом они навещали близких. Точность соблюдения правил визита безошибочно указывала на принадлежность человека к светскому обществу. Во многих домах существовали дни, когда принимали посетителей. Немыслимым было не принять визитера, если он пришел по поводу и в установленные в доме часы приема. Большое значение придавалось визитному костюму. Это не мог быть небрежный туалет, но и «наряжаться» по такому поводу было не принято. Мужчины приезжали в сюртуках с жилетами, женщины — в модных туалетах, специально предназначенных для утренних посещений.
Как много успела наша светская красавица до двух часов дня. А день еще только начался! После визитов наступало время прогулок и променада. И здесь существовали строгие традиции. Недаром Гоголь в повести «Невский проспект» подчеркивает, что есть время для работяг-ремесленников, для чиновников и для высшего света. Появление светской дамы на Невском проспекте в 9 утра могло бы вызвать вопросы... Променад для людей высшего света был положен около 2 часов дня. Час-два гуляли пешком, скакали верхом или выезжали в коляске. Привычка Александра I прогуливаться по определенному пути — императорскому кругу — ввела моду именно на этот петербургский маршрут. Дамы редко ходили пешком, в основном катались в колясках или сидели на скамеечках в парках при дворцах.
Кстати же стоит отметить, что уважающая себя леди никогда не могла появиться на улице совершенно одна, даже если она была замужем. С ней могли быть горничная, лакей, подруга... Просто так выйти на улицу и поймать извозчика дама тоже не могла! И абсолютно немыслимым было бы для нее ходить пешком на дальние расстояния. Существовали места для променадов. А вот просто так мерять шагами не презентабельную улицу — это странно! Не говоря уже о том, что существовали районы, в которые она в принципе не должна была заходить. Недаром один модник из романа Байрона умоляет знакомого, встретившего его в «не презентабельном» районе Лондона: «Пожалуйста, никому не говорите, что вы меня здесь видели!» А еще светская дама не появлялась в ресторанах, только если это не приезжая певица или актриса. (Позже это правило смягчилось. Сначала дамы привыкли назначать встречи в кондитерских, потом уже и в ресторанах стали появляться, но в сопровождении мужчин).
Наступало время обеда. «Обед» — это не раньше 16 часов, а то и позже. По европейской моде высшая знать обедала практически вечером, тогда как в провинции помещики, завтракавшие часов в 9, обедали от полудня до трех часов. «...Это провинциальное среднее дворянство, которое, строго соблюдая обычаи предков, кушает не по-питерски и не по-московски, а просто в 12 часов и отдыхает после хлеба-соли...» — писал Иван Гурьянов в романе. Правда, в начале XIX века многие еще помнили время, когда обед начинался в полдень. После Отечественной войны обед почти везде начинался в 3 часа, а кое-где и позднее. Ближе к середине века дворянство уже стабильно обедало в 5 часов вечера. За обедом тоже всегда бывали гости. Обычай принимать всех желающих сохранялся еще очень долго. Тридцать человек гостей в доме нашей светской дамы — это обычное дело.
Ну а после обеда прилечь и отдохнуть? Куда там! Светская дама, если у нее сегодня нет приема дома, спешит в театр. Театр был местом, где дворяне встречались, обсуждали новости, там свершался первый «показ» девушек, которые еще не могли участвовать в балах. Сюда приходили, только приехав в город — себя показать и на других посмотреть. В пушкинское время дамы могли появляться только в ложах. Светская дама ложу абонировала на целый сезон. Она могла на один вечер передать ложу подруге или гостям. «Кресла» — места в партере — были территорией военных, чиновников, гостей города. Первый ряд в партере занимали министры, послы и их секретари, высшие военные чины. Места во втором и третьем рядах выкупали сановники дворянского происхождения. За ними сидели офицеры среднего ранга, банкиры, иностранцы и знаменитые артисты. Партер — пространство за креслами, здесь смотрели спектакль стоя. Нередко создавала «мнение» о новом спектакле галерка, так называемый раек.
Театральный этикет XIX века содержал довольно строгие требования к внешнему виду. Например, платье должно было быть обязательно декольтированным. Так что не думайте, глядя на картины, что дамы так любили «выставлять груди». Это вопрос этикета. Хотя, конечно, не возбранялось прикрыть накидкой плечи. А вот веер и перчатки — белые, опудренные, надетые первый раз, это обязательно. У дам и мужчин были целые коробки этих перчаток. Их не стирали, не чистили, а после проведенного в театре вечера просто выбрасывали. Из украшений в театр надевали бриллианты — вот где их было принято и даже положено носить! Вот отчего дамы так любили посещение театров.
Хотя нельзя сказать, что занятие это было таким уж увлекательным. Ведь и здесь была масса ограничений. До 1860-х годов дамы не могли появляться в партере: считалось, что там они слишком привлекают к себе внимание окружающих. Женские места находились на балконах и в ложах, где им отводили передние кресла. Со второй половины XIX века дамам разрешили сидеть в партере. Появиться в театре одной было бы просто немыслимым. Помните, даже Анна Каренина в своем положении не рискнула явиться в ложу без сопровождения друга семьи. Замужние дамы, как правило, приходили с супругами, девушек сопровождали родители, старшие родственницы или замужние сестры. Опаздывать на спектакль было обычным делом. Человек мог вообще прийти и посмотреть одну сцену. А вот если спектакль понравился, кричать браво могли мужчины из кресел, а не дамы из лож. С силой бить в ладоши тоже было не принято. Да, иногда дамы в ложах вставали, когда выступали выдающиеся артисты, и негромко говорили: «Браво!» Но это максимум. Во время антракта женщинам, которые находились в ложе, по этикету не следовало покидать ее! Хотя, конечно, дама могла (опять же, в сопровождении) дойти до туалетной комнаты. Но разгуливать по фойе, а тем более появиться в буфете — нет. Это территория мужчин. Кавалер, сопровождавший даму, бегал в буфет и приносил ей воду, фрукты или мороженое.
22.00. Даже после театра у дамы могли быть назначены визиты гостей. Обычно они начинали съезжаться после 21.00 и тянулись до полуночи. Посетить за один вечер несколько домов было обычным делом. И это просто — вечер. А было ведь еще много обязательных праздников. На день рождения, на именины необходимо было дать небольшой бал или хотя бы званый ужин. Ну и, конечно, самому поздравить в такие дни, пробыв на празднике хотя бы пару часов. Это все были обязательные расходы, ведь в такие дни гостей всегда было на десятки человек больше. На именины можно было явиться с товарищами, с друзьями. Здесь считали гостей сотнями, а не десятками. Всегда должен был быть запас приборов и блюд, всего заготовлялось много. Меню — это отдельная забота хозяина или хозяйки. В нем обязательно должны были присутствовать новинки, введенные в моду французскими поварами. Во времена Пушкина, например, были популярны ростбиф, паштет из гусиной печени, ананасы. Кстати, фрукты и цветы — обязательное украшение стола, и они тоже стоили больших денег. Также в приличном доме обязательно должны были подаваться заграничные вина и шампанское «без счета».
Так что быть светской дамой, а тем более хозяйкой салона было нелегко, к тому же здесь мы рассмотрели даму незамужнюю (вдову или ту, что живет от мужа отдельно), не обремененную детьми. А ведь чаще всего женщина того времени была еще и хозяйкой большого дома, требующего неусыпного внимания. И все-таки эти фантастические, невероятные женщины успевали все! А самое главное, они создавали впечатление, что все им дается легко. Оттого мы и думаем сейчас, что дама ничего не делала, а только порхала как бабочка с цветка на цветок. И честное слово, хочется оставаться в этом приятном заблуждении и верить в красивый образ.
Благодарим Всероссийский музей А.С. Пушкина и ФГБУК «Государственный историко-культурный и природный музей-заповедник А.С. Грибоедова «Хмелита» за помощь в подготовке материала.
Подпишись на наш канал в Telegram